Кстати, о маме. Ольга прислушалась. Судя по звукам, доносившимся из комнаты, сериал завершился. Потрясла немного кистями рук и открыла дверь — убедиться, что с мамой всё в порядке.
Эльвира Васильевна сидела в кресле, сосредоточенно рассматривая потолок. Вязанье пригрелось на коленях. На экране телевизора мелькали рекламные ролики.
— Мамуль, — Ольга подошла ближе и положила руку на плечо матери, — как себя чувствуешь?
— Она ушла?
— Кто?
— Эта страшная женщина.
— Не понимаю, о ком ты?
— Ведьма. Хочет наслать порчу на Витю.
— Ну что ты фантазируешь, мам? — Ольга старалась улыбаться, придавая легкомысленность тону. — Нет никакой ведьмы. Это жена папиного коллеги приходила. Уже ушла.
— Да-а? — Эльвира Васильевна пристально посмотрела на дочь. — Дай-то бог.
Когда она так смотрела, Ольге казалось, что мама понимает всё куда лучше, чем все думают. Улыбнувшись ещё шире, спросила:
— Что приготовить на ужин?
— Сделай котлетки из индейки, папа любит.
— Тебе чего хочется? Папа не успеет к ужину.
Эльвира Васильевна отвела взгляд и покачала головой:
— Как много он работает! Его совсем никто не жалеет.
Ольга согласно кивнула, погладив мать по плечу, и осмотрелась. Помещение широкое, в два окна, такое же, как у них с братом. Правда, там пространство поделено шкафами, что создаёт впечатление изолированности. Помнится, Катя настаивала на том, чтобы Лена перебралась сюда, оставив маленькую комнату целиком ей. Говорила, мол, сестра — врач, пусть живёт с пациенткой. Кате же — аспирантке и подающему надежды учёному — требуется отдельный кабинет.
Как не хочется снова запускать эти обороты!
— Что ж, котлетки так котлетки. Приготовлю.
— Иди-иди, доченька, — Эльвира Васильевна взялась за кружево, — а я салфетку довяжу, рядов десять осталось.
Ольга наклонилась, поцеловала мать в пахнущие сиренью волосы, и пошла на кухню. Готовить и готовиться. Нужно продумать, что отвечать на Катюхины запросы. Хорошо бы Лену предупредить, чтобы разговор не оказался для неё ударом.
— Эх, Катька, что ж ты такая беспокойная, как будто от других родителей!
Вскоре кухня наполнилась аппетитными ароматами жареного мяса и лука. Накрыв сковородку со скворчащими котлетами прозрачной крышкой и убедившись, что картошка ещё не сварилась, Ольга взялась за телефон. Звонила сестре, та должна быть на подходе. Если, конечно, её снова не задержал какой-нибудь серьёзный случай.
Лена ответила:
— Да, Олюшка, уже бегу. Хлеба взять?
— Я купила. Послушай, Лен, хочу предупредить.
— Что такое?
— Катюха возобновляет старую песню. Сказала, что за ужином будет серьёзный разговор.
— Пугаешь! Я уж думала, с мамой что-то случилось.
— Пока нет, но как ты себе представляешь её реакцию? Катя начнёт убеждать, что папы больше нет, что ты будешь вместо него делить с мамой комнату.
— Оля, я тебя умоляю! Не усложняй. Скажем, что папа уехал на симпозиум в Японию. Или в Австралию. Не важно. Куда-нибудь подальше. Пока не вернулся, я поживу с ней. Вот и всё! Прости, я на перекрёстке, неудобно говорить.
— А-а…
Ольга отложила телефон и задумчиво посмотрела в окно. Сестра права. Мама дней не считает — симпозиум не закончится никогда.
Катьке снова повезло. Какие они разные. Какие непохожие. Если бы не Лена, можно было с ума сойти в бесконечно усложнявшейся обстановке абсурда.
4. 4. Озерцовы, осколки
Лена Озерцова
Лена комфортно себя чувствовала только в пути — по дороге из дома на работу или домой. Причём в любую погоду. Казалось, только на улице её окружают адекватные люди. Что поделать? Сама выбрала такую профессию. Доктор — круглосуточно доктор. Любой, узнав, что перед ним врач, мгновенно превращается в пациента или в родственника пациента. Молодец Катюха! Младшая сестра рванула в науку, вопреки отцовскому мнению, мол, эта дорога не для женщин. Две же старшие не рискнули, выбрав гендерно подходящие специальности. Бред, конечно. Хотя…
