– То есть, красота человека зависит не только от внешности, но и от характера, личностных качеств?
– И это тоже.
– Мне нравится твой стиль мышления, – многозначительно и пристально посмотрел он на меня.
Я гордо улыбнулась.
– С тобой и стареть не страшно, не будешь зацикливаться на внешности, – он взял камеру и начал её настраивать. – Будешь видеть в старике его внутренний мир, а не складки морщин и седину.
Я рассмеялась. Он направил камеру на меня и щёлкнул затвором.
– У тебя красивая улыбка! – ещё несколько снимков. – Красивая линия подбородка и лба.
– Ты решил завалить меня комплиментами? – спросила я, смущаясь.
– Я говорю правду! Сама же сказала, что надо говорить правду.
– Иногда лучше промолчать, – ответила я. После моих слов он улыбнулся и потёр лицо руками.
– А вдруг не поймут? – спросил он.
– Тогда и не стоит пытаться, – сказала я.
После долгой паузы Хантер пристально смотрел на меня.
– Я бы тебя поснимал, если ты не против?
– Что нужно делать?
– Быть собой! – ответил он, направляя на меня камеру и фотографируя с разных ракурсов.
– Ты любишь ужасы? – на стенах я заметила постеры фильмов.
– Только классику! – ответил он, не особенно задумываясь.
– Например?
– Фильмы Хичкока, например.
– Я выросла на его фильмах, – я села в кресло, расслабляясь, пока Хантер выбирал удачные кадры.
– Надо нам как—нибудь пересмотреть Хичкока, – предложил Хантер.
– Я сейчас не такая смелая, как в детстве, – ответила я.
– Я буду рядом, на всякий случай, если захочешь подержаться за руку, – сказал он.
Я рассмеялась.
– В таком случае, тебе придётся держать мою руку весь фильм, – сказала я.
– Всё настолько плохо?
– Ты даже не представляешь!
– Не представляю! – повторил он.
Я хитро улыбнулась, вскочила и подошла к нему вплотную. Он растерянно посмотрел на меня, а потом улыбнулся, понимая, что я задумала.
– Выкладывай! – сказал он.
– Я согласна посмотреть с тобой любой фильм, если мы сегодня поедем к морю. Мне ужасно хочется искупаться, – сказала я.
– Это даже не обсуждается! – важно заявил он.
– Но почему? – проныла я.
– Мы едем прямо сейчас!
Солнце ласково согревало кожу, лёгкий морской бриз принёс аромат соли и водорослей. Неукротимые волны с музыкальным шёпотом накатывали на берег. Босыми ногами мы касались тёплого песка, словно двое детей, весело убегая от каждой приближающейся волны. Шум прибоя сливался с нашим смехом, лёгким и чистым, как морской воздух. Мы бежали навстречу морю, бросая ему вызов. Хантер ловил в объектив камеры эти мгновения неописуемой радости.
– Я давно так не смеялась! – выдохнула я, обессиленно опустившись на песок рядом с ним.
– У тебя удивительно заразительный смех, – ответил он, внимательно изучая снимки на экране камеры.
– Мне часто это говорят! Рядом со мной на лекциях опасно сидеть – все начинают хохотать, как только я начинаю смеяться. Так говорит Джесси, – сказала я.
– Джесс, права, – согласился он, улыбнувшись.
– Кстати, о Джесси… – воспользовалась я моментом. – Я слышала, что у вас не сложилось со свиданием.
– Свидание? – он приподнял бровь, взгляд его стал задумчивым. – Кто тебе такое сказал?
– Ну, значит, не свидание?
– Нет, – коротко ответил он. – А почему ты спрашиваешь?
– Просто… хочу понять, есть ли у тебя кто—то. Не хочу, чтобы Джесси страдала.
– Нет, – ответил он, непринуждённо. – У меня никого нет, а свидание с Джесс отменилось, потому что у неё появились дела.
