– В смысле про меня? – Дмитрий резко сменил горизонтальное положение на сидячее.
Теперь ему стало по-настоящему интересно.
– Ты понимаешь, Дима, экстрасенсу не обязательно видеть человека лично, чтобы узнать про него всё.
– И что же он рассказал тебе про меня?
– Он сказал мне дословно следующее: «В одном доме с тобой живёт мужчина, выдающийся боец. Скоро ему предстоит бой, в котором он получит тяжёлую травму. Но достаточно скоро он полностью выздоровеет и вернётся к своему делу. Он снова станет лучшим. Больше никому не проиграет ни единого боя. Но и он способен на большее».
– На что? На какое «большее»? – Дмитрий удивлённо смотрел на собеседницу широко раскрытыми глазами.
– Он сказал, что в тебе заложены скрытые способности. Какие именно, он не уточнял. Но сказал, что если ты придёшь к нему, то он поможет тебе их раскрыть.
– Что, и замораживать научит? – усмехнулся Формовщиков.
Впрочем, в том, что он попытался выдать за усмешку, скептицизм уже отсутствовал напрочь. В этом звучала скрытая надежда.
– Не могу тебе этого гарантировать, но думаю, что это действительно нечто необычайное, – тихим таинственным голосом проговорила Варвара.
Дмитрий задумался. Незадолго до последнего боя, когда Формовщиков в очередной раз примерял свой геройский костюм и вертелся в нём у зеркала, к нему в номер зашёл Драгунский. Выслушав от посетителя привычные, но всё равно неимоверно приятные комплименты (в том числе и по поводу костюма), Дмитрий, шутя, обмолвился, что, мол, неплохо было бы обладать не только внешним видом своего любимого героя, но и его сверхспособностями – умением замораживать. На это Драгунским без доли юмора ответил, что такой необычайно сильный духом, да и вообще «редкий, один на миллион» человек, как он, Формовщиков, ещё явно не раскрыл полностью своего бездонного потенциала. Виктор Александрович добавил, что он слышал о людях, которые читали чужие мысли, двигали силой мысли предметы, могли видеть будущее и делать многое что другое, «сверхъестественное» (так он выразился). Закончил же беседу Драгунский тем, что сказал, что бесспорно, таких людей на планете ничтожно мало, но он верит, что если у кого-то и есть задатки к развитию подобных способностей, то это у него, у Дмитрия Формовщикова. Дмитрий хоть и не поверил собеседнику на слово, но всё же, на радость Драгунскому, впал в навеянные его словами грёзы и не возвращался из них очень и очень долго.
И вот сейчас Желткова, будучи абсолютно серьёзной, вела с Дмитрием беседу о пробуждении в нём этих самых «неведомых сил». И этот разговор с каждой минутой согревал его душу всё сильнее и сильнее. Сейчас, когда он на время утратил почти все свои поводы для гордости – мощное накачанное тело, физическую силу и возможность драться, как раньше – Формовщиков всеми фибрами души захотел поверить словам Варвары. Заполучи Дмитрий любую из упомянутых «сверхспособностей», его представление о себе, как о могущественном человеке было бы частично (а, быть может, и полностью) реанимировано. И о травме уже можно было бы так сильно не переживать. А вдруг его научат становиться невидимым? Ну, а вдруг? Тогда и без здорового плеча можно какое-то время пожить. И без маски. Стоп. Нет. Без маски, пожалуй, всё же нельзя.
– Давай его телефон, – в какой-то момент перебил многословную Варвару Дмитрий.
– Конечно! Ты не пожалеешь, я в этом уверена.
