Вот оно. Сейчас или никогда. Я не выдержу еще несколько
дней в этом доме. Я и так уже на пределе.
Как и надеялась, Раиль не едет со мной в
студию. У него слишком много дел. Но, конечно, он не отпускает меня одну. Это
слишком просто. Со мной водитель и охранник. Плохо, но терпимо.
К побегу готовлюсь заранее. В поездку одеваюсь
удобно – джинсы, футболка, кеды. На вопрос Раиля – почему не в платье и туфлях?
– отвечаю, что запись даже одной песни может длиться часами, и все это время я
буду на ногах. На каблуках быстро устану.
Но одежда далеко не все. Мне нужны средства,
хотя бы на первое время. Раиль был щедр и подарил мне пару гарнитуров – серьги,
колье, кольца. Все дорогое, с настоящими камнями.
Открыв шкатулку, куда я складывала все его
подарки, долго смотрю на них. Украшения не вызывают во мне эмоций. Меньше всего
хочется их трогать. Ведь они от него.
Но выбора особо нет. Без средств на
существование долго не протяну. Само собой я не могу вернуться в интернат.
Оттуда меня мигом отправят обратно к Раилю.
— Считай это компенсацией за все, что с тобой
здесь делали, — говорю сама себе и прячу украшения в сумочку.
Гордость корчится в муках, но я заталкиваю
ее подальше. Совесть, гордость, самоуважение – рядом с Раилем Алаевым все это
непозволительная роскошь, на которую у меня нет права. Я просто делаю, что
могу, и молюсь, чтобы это сработало.
Увы,
все оказывается сложнее. Гораздо. Студия звукозаписи, куда меня привозят, расположена
в подвальном помещении.
Здесь все оборудовано по высшему разряду –
дорогая техника, звукоизоляция. Чего здесь нет, так это окон. Я снова заперта в
четырех стенах и рядом надзиратель-охранник.
Осознав это, еле сдерживаю стон. Неужели
ничего не выйдет и все мои старания напрасны?
Нас встречает улыбчивая девушка с пирсингом
в носу и синими прядками в волосах. Она представляется Ингой и говорит, что
сегодня будет моим звукооператором. Она вежлива и предлагает напитки, но у меня
нет сил даже на ответную улыбку.
— Вы подождите здесь, — Инга указывает
охраннику на диван в гостевой комнате. — В студии не должно быть посторонних
шумов. А мы пройдем на запись, — кивает она мне.
Вскоре между мной и охранником оказывается
толстая дверь студии, но это ничего не меняет. Отсюда нет другого выхода.
Инга
долго расспрашивает о диапазоне моего голоса, о том, что будем записывать. Она
профи, это сразу чувствуется. А вот я отвечаю невпопад. Этот день должен был
стать самым счастливым в моей жизни! Я всегда мечтала попасть в студию
звукозаписи. И вот я здесь. Но ничего не чувствую, кроме всепоглощающего
разочарования.
В итоге Инга проводит меня к микрофону и ставит
музыку. Я пою. Точнее пытаюсь петь. Звуки, покидающие мой рот, больше похожи на
стоны раненого животного. Кажется, еще немного – и я в самом деле разревусь. Да
что ж мне так не везет?!
Наверное, Инга считает меня бездарностью.
Богатый папик оплатил развлечение своей безголосой любовнице. Мне неловко перед
девушкой, но я ничего не могу с собой поделать. Похоже, Соловьи не поют не
только в неволе, но и когда несчастливы.
— Так, ладно, — не выдержав, Инга выключает музыку.
— В чем дело?
Нас разделяет толстое стекло, и я слышу ее
голос через микрофон. Возможно, поэтому мне так легко признаться. Или я просто
уже дошла до точки. Но слезы вдруг сами катятся по щекам. Я всхлипываю, зажимаю
рот рукой, пытаюсь подавить истерику, но она сильнее меня.
