Вскоре я уже рыдаю взахлеб и ничего не могу с
этим поделать. Плотину прорвало. Наверное, рано или поздно это должно было
случиться.
Инга вскакивает из-за пульта и бежит ко мне.
— Ты чего? — она выглядит растерянной. — Кто
тебя обидел? Тот мужик в гостевой?
Я
киваю головой, потом качаю. И да, и нет. Не могу толком объяснить. Еще и
потому, что помню, как закончился вечер для мужчины, у которого я просила
помощь. Со мной лучше не связываться, это опасно для жизни.
Но
Инга настойчивая. Она усаживает меня в кресло, приносит воды, заставляет
выпить, а потом требует объяснений. И я неожиданно для себя рассказываю. Мне необходимо
с кем-то этим поделиться, а с чужим человеком всегда проще.
— Да уж, попала ты, подруга, — тянет Инга и
оглядывается на дверь в гостевую.
Я вздрагиваю.
— Не бойся, — успокаивает она. — Дверь
запирается изнутри. Охранник не войдет.
— Но и я отсюда не выйду, — усмехаюсь горько.
Слезы к этому времени высохли, но легче не стало.
— Есть запасной выход, — Инга кивает куда-то
в сторону. — Можешь уйти через него.
Я дергаюсь в указанном направлении, но тут же
останавливаюсь.
— У тебя будут неприятности, — признаюсь
честно. — Он не простит.
— Что он мне сделает? — пожимает она плечами.
— Уволит? Да пускай, я не держусь за это место. В асфальт закатает? Так
девяностые прошли. Если я не узнаю, куда ты пошла, с меня нечего будет взять.
Я
смотрю на нее и не верю, что незнакомая девушка готова рискнуть, чтобы мне
помочь. Подруга бросила меня, не захотела связываться, а посторонняя девчонка не
побоялась. Неужели еще существуют добрые бескорыстные люди?
Будто почувствовав мои сомнения, Инга
поясняет:
— Я сама когда-то прошла через похожее.
Конечно, меня не похищал миллиардер, — она криво усмехается. — Меня просто… — сглатывает
ком, — в грязной подворотне. Но какая разница, где тебя берут против воли – на
земле или на шелковых простынях? Все равно ощущается одинаково погано.
За
полчаса мы становимся чуть ли не лучшими подругами. Жаль, пора расставаться. И номер
я свой оставить не могу. Хотя бы потому, что у меня нет телефона. Мне опасно
брать сотовый, его легко отследить.
Инга проводит меня до запасного выхода. Мы
обнимаемся на прощание.
— Там за дверью лестница ведет наверх. Поднимешься
по ней и попадешь в подворотню, а дальше выйдешь на улицу. Я пока включу
фонограмму для твоего громилы. Пусть думает, что мы записываемся. Часа два я его
продержу.
— Спасибо. За все, — киваю я напоследок.
На
лестнице темно, я с трудом различаю ступени. Свет пробивается лишь наверху,
падает тонкой полоской от двери. Я поднимаюсь к этому свету, и кажется, будто выползаю
со дна бездны к небесам.
Выбегаю на улицу, хватаю ртом воздух, но не
позволяю себе мешкать. Скорее прочь отсюда!
Я точно знаю, куда идти. У меня тоже есть
связи. Конечно, не такие, как у Хозяина. У него бизнесмены, медиамагнаты, судья
и прокуроры, все сильные мира сего.
У меня таких знакомых нет. Мои связи – изнанка
этого города, его дно. Когда растешь в интернате, невольно сталкиваешься со
всякого рода отбросами. И среди них есть те, кто могут сделать новые документы.
Именно для оплаты их услуг пригодятся украшения Раиля.
