— Идем, — машет женщина рукой. — Пока
завтракать.
— Я не голодная, — качаю головой.
— Я тебя не спрашивала. Ну же, — понукает
она. — Раиль Баширович не любит ждать.
То, как она говорит о нем, наводит меня на
мысль, что для нее он тоже хозяин.
Внутри
меня все сжимается, едва я понимаю, что снова увижу его. Уже при свете дня. Не
могу! Не хочу!
Я трясу головой и намертво вцепляюсь в
матрас, давая понять – не пойду. Женщина смотрит на меня с таким выражением
лица… Кажется, она считает меня ненормальной. Дурочкой, которая не понимает
своего счастья. Может, она сама не против занять место в постели хозяина? Так
пусть, я буду только рада, если он забудет обо мне.
— Хватит капризничать, — она хватает меня за
плечо и тянет. Вот это хватка! — Сейчас охрану позову, они живо тебя
приволокут.
— Верните меня обратно в интернат, — требую,
крепче впиваясь пальцами в матрас.
— Насчет этого может распорядиться только
Раиль Баширович. Придется тебе все-таки с ним повидаться, а не то застрянешь
здесь надолго, — хмыкает она.
Я опускаю голову. Боевой настрой покидает
меня. Ох, именно этого я и опасалась.
— Ладно, — вздыхаю, — веди.
Если хочу, как можно скорее покинуть этот
дом, придется увидеться с Раилем. Еще раз. Последний.
Выхожу из спальни, где меня заперли,
одновременно с надеждой и страхом. Я все еще такая наивная, верю, будто могу
что-то изменить, на что-то повлиять.
Вслед за своей надзирательницей спускаюсь вниз
по лестнице, на первый этаж. Иду и невольно кручу головой. Когда вечером Раиль
меня нес, мои глаза были закрыты. Я не видела, в какой роскоши оказалась.
Потолки высоченные, пол выложен мрамором,
лестница, как в Большом театре, не меньше. Окна тоже высокие, свет из них
заливает холл.
Чувствую себя Золушкой, попавшей во дворец
принца. Вот только мой принц вовсе не милый и добрый, мой принц – чудовищный и
злой. И меня трясет от одной мысли, что сейчас я снова его увижу.
Никакая я не Золушка, я – испуганный
мышонок, а Раиль – хитрый лис. Так и хочется воскликнуть: «Не ешь меня,
пожалуйста! Я не вкусная».
Надзирательница сворачивает к двери, и я
невольно задерживаю дыхание, словно на глубине, под толщей воды. В каком-то
смысле это и правда так. Я на глубине – на глубине отчаяния.
Дверь открывается, и я вижу просторную
столовую со столом минимум на десять персон. За ним сидит всего один человек –
Раиль Алаев. Зачем так много места, если все равно ешь один? Мне кажется, это
только подчеркивает одиночество.
При виде меня он поднимает, промокает губы
салфеткой и жестом приглашает присесть. Весь такой элегантный, в дорогом
костюме, гладко выбритый. Внешне цивилизованный человек.
Где же тот зверь, что терзал меня вчера? Да
вот же он – притаился во взгляде черных глаз и по-прежнему жадно смотрит на
меня.
Надзирательница уходит, оставляя нас
наедине, и я замираю на пороге столовой. Надо взять себя в руки, надо быть
сильной – повторяю мысленно, как мантру.
— Сядь, — приглашает Раиль. — Тебе надо
поесть.
— Не хочу, — качаю головой и тут же прошу,
пока голос еще слушается: — Мне пора вернуться в интернат. Прикажите, чтобы
меня отвезли обратно.
Он хмуро молчит какое-то время, а потом отвечает
коротко и предельно ясно:
— Нет.
Вот так, всего три буквы рушат остатки моей надежды.
Просто «нет» и все. Нет свободе, нет мечтам, нет нормальной жизни. Как это
вообще со мной произошло? В голове не укладывается…
