Буран хохотнул:
— Зеленая и с коленками назад?
Гром кинул настолько испепеляющий взгляд, что мужчина проглотил неуместный в этот момент юмор, особенно когда Гром тяжело выдохнул:
— Хрупкая.
В этот раз Буран нахмурился, покосившись на хмурого Грома, который действительно всей душой переживал за эту загадочную девушку.
Нет, понять его, наверное, можно было бы, если бы он не знал своего друга с пеленок.
Не сказать чтобы Гром был черствым по своей природе, просто после трагических событий в его и без того непростой жизни пришел момент, когда людей он стал ненавидеть и обходить стороной.
Обычно всё общение короля Бурых берсерков сводилось к тому, что он жестоко наказывал браконьеров или тех, кто позволял себе нарушить негласные закона леса, — он убивал их.
То, что творилось в ближайших деревнях, мужчину не интересовало уже давно.
Да, бывало, конечно, что люди сами находили его и приходили за помощью, потому что считали лесником, и Гром помогал в силу своих возможностей, но никаких эмоций особо не испытывал.
А тут с ним творилось такое, что Буран был искренне удивлен, но предусмотрительно молчал.
— И как она в деревне появилась?
— Не знаю. Я Штилю позвонил, чтобы он поехал и выяснил это на правах начальника полиции.
Буран закивал, продолжая при этом заниматься готовкой завтрака, отчего дом тут же стал наполняться вкуснейшими ароматами.
— А ты про нее как узнал?
— Она пошла на рыбалку к нашему озеру.
— Видимо, и правда голод одолел девушку, раз не побоялась зайти так глубоко в лес.
— Да. Боюсь, что так. И это хорошо, что она на меня наткнулась, а не на кого-нибудь из вечно озабоченных проныр!
Мужчины притихли, оба задумавшись над тем, что с этим делать и как можно помочь.
— Так, может, она из тех городских, что приезжают познать сельскую жизнь? Пару недель промучается и сбежит обратно в свою цивилизацию?
Гром только пожал плечами.
Он и сам не знал, что думать, но медвежья интуиция подсказывала, что ехать ей некуда. И оказалась она в таком положении из-за смерти какого-то очень близкого ей человека.
— Ладно, тогда будем ждать новостей от Штиля. Вымой руки, скоро будем завтракать! И хлеб нарежь!
Только Буран мог говорить с королем своего рода в таком тоне, не боясь, что останется без головы. Другой бы не решился ему даже в глаза посмотреть — не то что вякнуть какое-то указание.
— Я тут спать пытаюсь, если ты слегка не заметил, — пробухтел Гром, и его мощная, более чем двухметровая фигура на удивление легко поднялась с дивана.
— Не пытайся, у тебя всё равно не получается. Вот поешь, а там, может быть, и правда в дремоту потянет. Чай или кофе?
— Чай. Липовый. С медом.
— Когда ты уже полюбишь кофе?
— Никогда. Смирись.
Буран хохотнул, но поставил в первую очередь чайник, а уже потом приготовил себе отдельно черный бодрящий кофе, чтобы не завалиться спать раньше времени.
Завтракали мужчины в молчании, каждый думая о своем и вместе с тем оба про эту девушку.
Буран надеялся на то, что появилась наконец принцесса, способная разбудить сердце хищника, обмотанное колючей проволокой, отчего и Грому было тяжело, и окружающим.
Он перестал доверять людям.
Перестал видеть что-то хорошее в жизни.
Перестал улыбаться и надеяться на то, что в жизни снова пойдет белая полоса.
А Буран отчаянно мечтал, что его друг сможет вернуться к нормальной жизни, и боялся верить в то, что этот день стал первым шагом на пути к нему.
