Добрые женщины-проводницы нагрели для Гульки воды, чтобы ее смогли хорошенько вымыть с шампунем, от которого пахло конфетами, расчесать ее волосы и заплести в красивые косы. А потом на нее надели новую чистенькую одежду и накормили чем-то таким вкусным, что Гулька едва не подавилась.
Бабушка всё это время была рядом с ней.
Она не спала всю ночь и крепко-крепко прижимала девочку к себе, потому что лучше всех понимала, в каком шоке и ужасе девочка, оттого что за несколько минут ее жизнь изменилась так круто и неожиданно.
В новый дом, а вернее бабушкину беленькую и чистую квартиру, они добрались через несколько дней. И снова Николай был рядом, помогая бабушке всегда и во всем.
— Сейчас поставим чайник и сварим вкусную кашу с малиновым вареньем. Ты любишь варенье, мой птенчик?
Бабушка улыбалась и что-то ворковала, усаживая Гульку, чьи ножки так и не зашевелились, на стул, а девочка не понимала, о чем ее спрашивают, потому что слов таких не знала.
Но в тот день она впервые робко улыбнулась, когда увидела любимый бабушкин чайник — пузатенький, с красивыми блестящими бочками. А еще ярко-красный, в большой белый горох. Девочке казалось, что он улыбается ей и очень рад видеть.
И чашечки были красные, в горошек и такие красивые, что душа малышки дрогнула, а пальчики потянулись к ним, чтобы блаженно прикоснуться.
Она не видела, как глаза бабушки наполнились слезами, оттого что спустя столько дней, пока малышка молчала и всё рассматривала, ее душа наконец начала потихоньку оттаивать. Маленькими неуверенными шажками.
Весь день бабушка ворковала над ней, а потом пришли ее подруги-соседки, которые гладили по голове и принесли с собой много красивых ярких книжек и даже куклу.
Самую настоящую!
Пухлого милого пупсика, от которого Гуля была в таком восторге, что даже ахнула.
Она сидела на диване, рассматривая увлеченно яркие красочные картинки, и тогда еще не понимала, о чем говорят взрослые на кухне, поставив снова чайник и вкусное красное варенье.
— Сгубили девочку! И как только рука поднялась! Совсем ведь ножки не двигаются!
— Вот привыкнет немного к новой обстановке — пойдем к врачу. Лучших специалистов найду, но на ноги поставлю свою голубку! — говорила бабушка. — И говорить научу. И пойдет моя кровиночка в лучшую школу! Но никому ее больше не отдам!
— Всё правильно говоришь, Маруся. Только где столько силы-то взять? Мы же не молодые уже.
— И силы найду. Я теперь только ради голубки жить и буду!
Поздним вечером, когда бабушка разобрала диван и накрыла его свежим бельем, Гуля всё никак не могла поверить, что мама не придет и не заберет ее в дом, где всегда было грязно и дурно пахло, а еще кричали незнакомые мужчины, которых она так боялась.
Но бабушка положила ее рядом с собой, укрыла одеялом и крепко обняла.
— Спи, моя голубка. Спи, птенчик мой. Всё у нас с тобой будет хорошо теперь, — прошептала она и гладила по волосам, а Гулька обняла ее крепко-крепко и даже не зарыдала, а завыла, как маленький зверек, потому что по-другому не умела показать, как страшно ей поверить в то, что впереди будет только что-то хорошее. Так страшно и так желанно, что маленькое детское сердечко билось часто-часто, а слезы всё бежали и бежали.
Лишь в тот день Гулька уснула в новой постели, выплакав весь свой страх и ужас от пережитого, потому что душа ее пригрелась и доверилась родному человеку.
Ее и Гулькой стали все называть, потому что бабушка постоянно звала голубкой и птенчиком.
