Это уже когда девушка стала взрослой и узнала про судьбу своей матери, то ей рассказали, что она дала ей странное имя Гульнара. Не русское даже. И так девушка себя никогда не называла — всегда была голубкой своей бабушки. Гулькой…
Через пелену слез девушка посмотрела на стол, где стоял тот самый пузатенький чайник — ярко-красный, в белый горох. Это всё, что осталось у нее от бабушки, не считая альбома с фотографиями. И он всё так же улыбался ей, как много-много лет назад, когда бабушка забрала ее в новую жизнь, где поставила на ноги и дала всё, что только могла. На что хватало ее сил.
Бабушка была ее миром. Ее семьей. Ее всем. И теперь, когда ее не стало, жизнь словно остановилась и зависла в невесомости, а девушка стояла и не понимала, куда же ей двигаться дальше. Теперь, как никогда, она понимала, насколько одинокая и никому не нужная: ни своей сводной сестре, ни отцу, который постоянно отводил глаза и не мог смотреть Гуле в лицо, потому что она была слишком похожа на его первую горькую любовь, ни тем более новой жене отца, которая считала, что ей уделяли чересчур много внимания.
Смерть — это всегда невыносимая боль и горечь от утраты.
Настолько сильная, что и самой жить не хотелось.
И как бы ни говорили врачи, что дни бабушки сочтены и нужно быть готовой к самому худшему, а Гуля не умела делать это.
Ей и сейчас снились страшные сны, что бабушка жива и проснулась, а ее закопали.
Девушка подскакивала среди ночи и рыдала в подушку, заставляя себя оставаться дома, а не бежать на деревенское кладбище, чтобы не начать раскапывать могилу собственными руками, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы услышать родной голос.
Она знала, что будет тяжело жить.
Но не представляла насколько.
Ее не пугали старенький дом и отсутствие людей рядом.
Страшнее всего было кричащее одиночество, которое никто не слышал.
5. Глава 5
Девушка опять рыдала ночью и уснула очень поздно, измучившись от собственного состояния.
И Гром не спал тоже.
Будь он проклят — опять торчал возле ее дома на самом краю леса! Хорошо еще, что Буран ушел на работу и не видел этого, а иначе вопросов и лишних мыслей было бы не избежать.
Там уже и трава примялась от его сидения!
Он снова ворчал на себя, убеждал в том, что нет ему дела, и сам понимал, что обманывает себя.
И обманывает очень нагло.
Зацепила она его.
Да, сильно зацепила. Особенно сейчас, когда он узнал от Штиля о ней немного больше.
Сегодня он тоже не смог удержаться и принес на порог не только рыбу, но и немного картошки из своих закромов. И яйца. И баночку соленых грибов. А еще баночку варенья из брусники, потому что витамины ей были ой как нужны. У него-то этого добра было столько, что он и не считал уже. А почему-то казалось, что девушке это будет приятно.
Да и потом — есть одну рыбу в разных вариациях на протяжении нескольких дней хоть кому надоест.
Пришлось даже отгонять наглых местных котов, которые покушались на свежепойманную рыбу, но всё это было не напрасно, когда девушка проснулась, вышла на порог и увидела новый «подарочек домового».
Ее мордашка вытянулась от шока, и красивые глаза округлились.
Девушка присела осторожно на корточки, рассматривая то, что в тазу, и неожиданно улыбнулась.
Широко, душевно и искренне.
И Гром понял, что ради этой улыбки он готов приносить ей еду каждый божий день, лишь бы только увидеть ее снова.
В какой-то момент девушка вскинула голову и стала осматриваться в попытках увидеть того, кто ее тихо подкармливал.
