— Риме, ты мой друг и... — я стушевалась.
Как-то, задавая ему вопрос, я не на то рассчитывала.
— А я разве жду взаимности? Нет, Петуния, любовь она разная. Я рядом с тобой очеловечиваюсь. Хрон, он хоть и полукровка, а все равно ходячая штука для убийства. Нам настолько не хватает эмоций, что мы ваши поглощаем. Так что да, Петуния, я тебя очень люблю и не хочу ни с кем делиться, но, видимо, придется. Я тебя как хрон люблю. Но вот то, о чем спросила ты... Наверное, я все еще на такие чувства неспособен. Иногда я улавливаю кое-что любопытное для себя. Прислушиваюсь к этим эмоциям и запоминаю их.
Выдохнув, я покосилась на дверь.
Ребята поднялись из трюма и отправились на мостик. Они прошли мимо кухни и не заметили нас.
Хотя Кирроси и скользнул взглядом по двери.
— Короче, нашла я у кого спрашивать, — пробурчала. — А чего все собираются?
— Трусиха ты, в себе неуверенная. Все сестрой как щитом прикрываешься, потому что боишься всего.
— Неправда, — я скривилась. — Я лучшая ученица группы и...
— ... и большая трусиха. А собираются все, потому что Лукер позвал. Он поймал сигнал. Кажется, за нами тенью следуют конкуренты. Прав был этот твой профессор бородатый. Будут нас копировать.
— И ты молчал! О всякой ерунде сидим болтаем!
Он так посмотрел на меня. Обиженно. Нижняя губа задрожала, реснички захлопали.
— Я ей в любви признаюсь, а она...
В этот момент я взгляд на дверь подняла. Вот словно шестое чувство сработало.
Так и есть, в проходе Лукер.
Большой, злой орш с горящими глазами.
— Риме! А не пошел бы ты... — рявкнул он, сотрясая стены.
— Пети, но ты же любишь меня, правда? — этот хрон недоделанный подался ко мне. — Скажи мне «да».
— На что? — не поняла я.
— На все! — и взгляд такой просящий.
Стул, скрипя ножками, проехался назад, и мой лучший друг оказался на полу.
— Риме, — вскочив, я побежала к нему. — Лукер, да что ты творишь! Он же шутит так. За что ты его?
— Я его еще и пальцем не тронул, — процедил орш. — Хватит меня бесить, друг. Иначе я сорвусь.
— Два года не срывался, чего вдруг начнешь? — страдальческое выражение покинуло лицо хрона.
Он нагло улыбнулся и обнял меня за плечи.
— Вот, отвечая на твой вопрос, любовь моя, когда мужик вот так выпускает пар из носа, значит, он неровно к тебе дышит. Запоминай.
Захохотав, Риме вскочил на ноги и помог мне.
— Пошли разбираться с твоей вражиной. Интересно, что там за особа такая. И да. Лукер, у Петунии есть к тебе вопрос. Объясни ей, что такое любовь, а то у меня не вышло.
Орш повернулся ко мне и прищурился. Встрепенувшись, я обогнала Риме и понеслась на мостик.
— Ну и кто ты после этого, Петуния Войнич, как не трусиха! — прилетело мне в спину от друга.
19. Глава 18
Забравшись с ногами в облюбованное кресло, нервно сжимала подлокотники. Всё шутка Риме из головы не шла. Ну, нашел кого попросить мне о любви рассказать.
Выдохнув, я упрямо смотрела в монитор. Настраивала мысли на ботанику. Важна лишь наука, все остальное — лишнее.
Но взгляд все равно предательски смещался на место капитана, за которым сидел Лукер.
Он зло ухмылялся.
— Кажется, с нами и правда хотят связаться. Попугать, наверное, — Кирроси аж от нетерпения подпрыгивал на месте. — Включай уже, Лукер, не дразни.
— Близняшки кендалийки идут к нам, — Дупел с Мити многозначительно переглянулись. — Красоточки с фиалковыми глазами. Миниатюрные, изящные... Все как мы любим.
Далам рядом с ними лишь тяжело вздохнул. Но на всякий случай пригладил свои густые темные волосы, собранные в хвост. Видимо, если вдруг тем самым сестричкам блондины не понравятся.
