Я молча киваю, давая понять, что услышала друзей. И снова бросаю взгляд на того, кто приносит в мою жизнь одни неприятности. Только сейчас у этой проблемы светящиеся надеждой голубые глаза и совершенно пленительная улыбка.
Поднявшись со своего места. я подхожу к столику, уже зная, что скажу. Фаст вскидывает на меня голову и напряжённо улыбается. Надо же, мне всё же удалось заставить его понервничать!
— Гратта Агата, — радостно зовёт меня Рози, — смотрите, папа умеет пускать искры!
— И пыль в глаза, - дополняю я, переводя взгляд с девочки на ее «отца». – Четыреста тысяч империтов и четыре вагона армелита, и я в деле.
Кропалёк в этот момент снова «прыгает» порталом на руки Рози, а Фаст ссаживает ее с колен и смотрит на меня. От этого взгляда хочется поежиться, но я держу себя в руках.
«Ты самостоятельная и сильная, на тебе огромная ответственность за команду и поезд», - твержу я в своей голове.
— Четыреста тысяч империтов и три вагона, - сузив глаза, поправляет меня Маркус.
— Четыреста тысяч, три вагона и ты не пристаешь ко мне, - озвучиваю я окончательные условия.
— И я не пристаю к тебе, - кивает головой хитрец и, лукаво улыбнувшись, добавляет, - Пока ты не захочешь.
Боги всех миров, на что же я подписалась?!
4. Глава 3. Бытовые причуды
— Доброе утро, Миранда! – говорю я, входя в столовую ранним утром.
Я люблю это время, когда пассажиры еще не проснулись, а с кухни уже ароматно пахнет ванилью и сдобой. Это какой-то особенный момент – между ночным бездействием и дневной суетой. Миг, наполненный умиротворением и ожиданием чего-то нового.
«Миг, который вечно тратишь на отчёты!», - мелькает в моей голове, и я со вздохом кошусь на увесистую папку подмышкой.
Что поделать, если ты хозяйка маленького, но гордого межмирового экспресса?
— Агата, солнышко, тебе как всегда? – Мири появляется в проходе кухонного закутка, вытирает руки о передник и проходит за стойку.
Я киваю и присаживаюсь за свой любимый стол в конце вагона. Отсюда удобно наблюдать за всеми пассажирами, которые вскоре заполнят небольшое помещение столовой. И окно здесь самое большое во всем вагоне. Помню, я долго донимала Руперта расспросами, почему все вагоны нашего «Торопыги» такие разномастные, пока он не признался, что часть из них собирал сам, а часть – покупал на свалках. Восстанавливал и присоединял к составу. Так было дешевле.
У дяди Рупа была странная тяга к восстановлению вещей, которые все выкидывали, считая их бесполезными или вышедшими из строя. Иногда мне казалось, что и нас, свою команду, он подбирал по тому же принципу. Все мы были в какой-то мере изгоями – по большей части беспризорники. Или беглецы. Или как я – просто выигрышная комбинация.
Хмыкнув своим мыслям, я приступаю к проверке отчетов. Столбцы цифр и наименований мелькают перед глазами, заставляя меня все больше хмуриться. Последнее время мы с трудом сводим концы с концами. Армелит исчезает из миров и цены на него неуклонно растут. Магдвижитель Торопыги слишком стар, а потому потребляет больше руды, чем положено. Сжирая тем самым все мои накопления. Если тенденции на рынке останутся прежними – скоро мы будем работать в убыток и придется осесть на какой-нибудь станции. Превратить Торопыгу в очередной отель-ресторан-бар. Или во что там сейчас превращают списанные в утиль поезда?
— Милая, все хорошо? – на стол передо мной опускается поднос с двумя чашками капучино и яичными сендвичами.
