Мужчина моргнул и посмотрел на меня вполне осмысленно.
– Простите, – шумно вздохнул он и разжал капкан своих пальцев. – Простите, я не хотел.
Опустив веки, раненый упал обратно на подушки и забылся спокойным здоровым сном. Я же ощущала себя так, словно из меня вытянули все силы.
Жар спал. Мой таинственный пациент задышал ровнее и перестал метаться по кровати. Лоб, однако, был еще горячий. И эти жуткие круги под запавшими глазами…
Услышав двойные шаги на лестнице, я встала с постели и обнаружила, что меня пошатывает от слабости. С таким успехом помощь понадобится не этому странному незнакомцу, а мне.
Будто в тумане, я дошла до двери и распахнула ее.
Линара привела знахарку. В моем воображении слово «знахарка» непостижимым образом трансформировалось в «ведьму», а при упоминании леса, в котором эта знахарка жила, я отчего-то представила себе избушку на курьих ножках. Словом, я ожидала встретить эдакую бабу-ягу из русских народных сказок и очень удивилась, увидев перед собой обычную женщину средних лет – моложавую и аккуратно одетую.
В руках знахарка держала крынку – в такие обычно наливают молоко, однако в нашем случае внутри глиняных стенок плескался целебный отвар. Похоже, это была смесь природных антибиотиков, приготовленных особым способом. Я уловила запахи липы, ромашки, мяты. Неужели мне предлагали лечить лихорадку обычным травяным чаем?
– Это не обычный чай, – оскорбилась женщина, назвавшаяся мадмуазель Софьен. – А заговоренный! Я заварила его при полной луне и тридцать три раза прочитала над ним волшебные слова. Если не поможет это средство, то не поможет уже ничто.
Она говорила так уверенно, что Линара слушала ее, открыв рот, я же изо всех сил пыталась не удариться в панику. Местная медицина повергла меня в шок и ужас.
Наша гостья велела принести из кухни столовую ложку и, зачерпнув немного жидкости, напоила больного своим лекарством. Затем из холщовой сумки, с которой пришла, она достала полотенце: в ткань был завернут кусочек зеленого, заплесневелого хлеба.
У меня пропал дар речи. Огромными глазами я смотрела на то, как знахарка с умным видом прикладывает этот испорченный цветущий хлеб к зашитой ране на боку пациента.
Нет, я знала, что пенициллин получают из плесени, но… Варварские методы этой дамы хотя бы кому-нибудь помогли?
– Теперь ему обязательно полегчает, – заявила мадмуазель Софьен и несколько раз кивнула в подтверждении своих слов. – А если нет, такова воля богов. Кто же станет спорить с богами? Коли хотят они забрать к себе человеческую душу, ничего с этим не поделаешь.
– Истина, – согласилась Линара.
Я покачала головой.
Господи, куда я попала? Что за жуткий мир?
– И последнее, тоже очень надежное средство, – сказала знахарка. – Слушайте, что вам надо сделать.
Восхищенная работой этой шарлатанки, Линара вся обратилась в слух. Я же лишь скептически фыркнула, оставив всякую надежду дождаться нормального лечения для раненого мужчины. Метод с заплесневелой коркой хлеба меня просто убил.
– Во-первых, – мадмуазель Софьен глядела на нас снисходительно, с высоты своего профессионального опыта, – необходимо повесить на шею больного ожерелье из головок чеснока. Это обязательно. Во время болезни человек уязвим, и в него может вселиться злой дух, а запах чеснока, как известно, отпугивает нечисть. Во-вторых, надо положить под кровать два скрещенных кухонных ножа и каждый день трижды говорить на растущую луну: «Сгинь напасть, сгинь».
