– Не знаю, – покачал головой Виктор. – Такими вещами обычно занимаются женщины.
– И что б вы делали без женщин, – буркнула я себе под нос.
– Нанял бы экономку. Как, собственно, и поступил после того, как мать перестала справляться с хозяйством.
В его словах мне почудился упрек – а может, и не почудился. Наверняка хотел, чтобы хозяйством занималась жена, а жена надежд не оправдала. Но я не видела смысла ни расспрашивать, ни оправдываться, ни огрызаться. Сама напросилась.
Виктор, кажется, тоже решил дальше тему не развивать, потому что сказал:
– Хорошо, большую часть по горшкам, сколько-то в лед – хотя мне не очень нравится эта идея, размороженное мясо обычно сухое и невкусное.
– Смотря как размораживать, – пожала плечами я. – Остальное…
По-хорошему, мне вообще не стоило отчитываться, как я готовлю и веду хозяйство – мое дело. Но раз уж мамонт его, придется.
– Вырезку и свиную, и говяжью завялю, свиные грудинку, ребра и окорока закопчу.
Виктор нахмурился. Теперь-то что не так?
– Конечно, я сам сказал, что вы можете распоряжаться продуктами как захотите, – произнес он, явно старательно подбирая слова. – Но, как по мне, чем коптить, проще сразу скормить собакам.
– У меня нет собак, – машинально ответила я. Спохватилась: – Почему?
– Копченое мясо, конечно, хорошо хранится, и черви в нем не заводятся, особенно если пересыпать его золой…
Черви? Золой?!
– …но ведь есть его невозможно! Твердое, вонючее, черное!
– Черное? Твердое? – ошарашенно проговорила я. – Вы шутите? Это что такое надо сделать, чтобы довести его до подобного состояния?
Виктор, кажется, изумился моему изумлению.
– Закоптить. В дымоходе, подвесив на пару месяцев, или в коптильне, как у вас на летней кухне…
Что-то я не заметила на летней кухне ничего похожего на коптильню.
– Считается, что коптильня лучше, там можно и хранить мясо, пуская дым из дымохода по необходимости, – продолжал Виктор. – Но, на мой вкус, одинаковая гадость.
Ах вот что это был за короб, приделанный к дымоходу плиты!
К дымоходу? На пару месяцев?!
– Скажите, что вы шутите, – пролепетала я.
– По-моему, это вы пытаетесь надо мной подшутить, – сухо заметил Виктор.
– Да что угодно станет черным, вонючим и несъедобным, если подвесить его в дымоход!!! Вы просто нормальных копченостей не пробовали, а туда же, указывать!
– Копченое мясо не может быть нормальным!
– Спорим?
– Вы предлагаете пари? – приподнял бровь Виктор. Кажется, этот разговор начал его забавлять, но меня уже несло.
Это же надо додуматься – хранить мясо в дымоходе! И ведь не какие-нибудь Средние века вокруг – почти цивилизация. Капсюли в пистолеты изобрести ума хватило, а нормальную коптильню придумать – нет!
Не удивлюсь, если рецепт тушенки от Настиной маменьки был ее собственным изобретением и семейной тайной, потому Виктор о нем и не знает. Слишком уж он нормален в сравнении с тем, что я только что услышала.
– Спорим, через… – Так, минимум двадцать дней на засолку, потом просушить несколько дней, недели две на собственно копчение и еще пару недель вылежаться… – Через два месяца я накормлю вас таким копченым окороком, что вы язык проглотите!
– Хотелось бы все же оставить язык при себе, он мне еще пригодится, – ухмыльнулся Виктор.
«Что, испугался?» – так и подмывало меня спросить, но я и так вела себя сейчас как подросток, с этим «спорим». Не хватало еще пытаться взять на слабо взрослого мужчину. Или попробовать? Если поведется, значит, дел с ним иметь нельзя.
