— А я тебя недооценила, — я прицокнула языком, осмотрев паренька сверху донизу, — успел награбленное сбросить, умно! — И хохотнула. Почему-то злиться не получилось. Азарт погони затмил негативные эмоции.
Итак, это был мальчик, пацан. Чуть младше Чейзи, но гораздо… даже не знаю… Жизнь его потрепала, короче говоря, значительно существенней. Мальчишке пришлось выживать в еще более бедственном положении, чем моему брату. Одежда порвана и не заштопана, половины штанины нет в наличии, рубашка давно не застегивается, ибо не на что, сам воришка чумазый и лохматый. Но глазенки умные, ух! Мартын, как говорится, отдыхает. Блинский, его даже за шкирку не взять, ибо не за что — такой худющий!
Во мне проснулся материнский инстинкт. Не знаю, как иначе объяснить, что вместо трепки я со словами «знатно же тебе от жизни досталось», парнишку приобняла и попыталась разобраться с его торчащей во все стороны шевелюрой. Тщетно, но мыло поможет. А вот мордаху можно и платочком пока протереть.
Мальчик смотрел на то, что я делаю, большими глазами, задержав дыхание. Он ждал чего угодно, но только не заботы. Он даже не дернулся бежать, когда я перестала крепко держать его за локоть.
Пока суть да дело, нас догнал раскрасневшийся и запыхавшийся господин Робран.
— Ах ты ж… мелкий… засранец… — пытался он отчитывать мальчонку.
— Так вы знакомы? — я вскинула брови и успела вцепиться в плечо тут же попытавшегося исчезнуть воришки.
— Я… ох… — начал объяснить Робран, но махнул рукой и оперся о стену амбара. Отдышался, встал, поправил одежду, после чего уже нормально заговорил: — Приютил паршивца, смилостивился. С корабля сняли, матросы его подобрали после кораблекрушения. Пожалел я об этом решении в первый же день, когда взял его к себе. Сбежал прямо из-под носа, да еще, оказалось, обокрал всех матросов, и даже капитана. По чуть-чуть, но каждого.
— А те и не заметили? — охнула я и взглянула на мальчишку пристальней. Ручки маленькие, относительно чистые, кстати. Пальцы тонкие, длинные, даже сейчас видно, что пианино им было бы в самый раз. Талантливый, значит, карманник, хм…
— Представляешь? Вечером, когда пошли в бар, обнаружили пропажу. Он монеты чем-то подменил, следы замел, — хохотнул Робран. Чем-то ребенок его зацепил, не просто так за него поручился мужчина. Или и правда добряк...
В общем, искали потом всей командой мелкого пакостника. Нашли, да толку… Он вместе с какими-то товарами пробрался сюда на склад и окопался. Да так основательно, что его никак не получалось зажать в углу, все ускользал от рук матросов. Видать, изучил местность к тому времени, как пришли по его душу.
Спросите, почему не вызвали законников, тех же стражей? Простите, а куда? В квартал воров? На склад? Так хозяин сам выбрал это помещение, вот сам пусть безопасность и обеспечивает. Местные копы, короче говоря, стараются не вмешиваться во внутренние дела бедняков. Это отбросы общества, смысла нет их охранять. Да и найти краденое в этом лабиринте улиц и многочисленных нычек совершенно невозможно. Посему нет смысла вообще нос совать. Такая вот логика. Все для правящего класса.
Но вернемся от беззакония общего к преступлению конкретному.
Стыренное у матросов в итоге нашли прямо посреди дороги. Малец решил откупиться, разумно рассудив, что теперь-то от него отвянут. Так и случилось. Уставшие матросы плюнули на месть, коль поймать все равно не получается, а деньги вернули. Робран рассудил похоже: выгнать мальца со склада он не может, а наружу его не выпустит магический замок.
