Пришлось разделиться – так выйдет быстрее. Рабский рынок был относительно невелик, да и по сравнению с другими рядами здесь было почти тихо. Несколько покупателей бродили в длинном холодном сарае, выбирая себе людей и негромко разговаривая с продавцами.
Иногда громко взвизгивала высокая дама, укутанная в дорогой атласный плащ с меховым подбоем. Ее сопровождали горничная и два лакея. Возмущалась она ценой:
-- За такую заморенную девку вы, почтенный, просите как за добрую служанку! Это ведь деревенщину вашу еще обучать всему придется!
-- Вы, почтенная госпожа, учтите то, что сумма-то долга у семьи немалая. Этак она у вас всю жизнь и прослужит. Всяко, это выгоднее, чем вы вольную возьмете в дом, обучите, а она и сбежит от вас через год-другой, – солидно басил торговец.
Девушка, о которой шла речь, типичная селянка, куталась в штопанную шаль, испуганно переводя взгляд со своего продавца на крикливую госпожу.
Дама недовольно фыркнула и отошла. За ней следом отправились лакеи и пожилая горничная. Стало видно следующего торговца.
Недалеко от этой группы, у поручня, за который прикреплена была длинная цепь, идущая к ноге селянки, топталась пышнотелая тетка, за спиной которой жалась костлявая девица в нелепом чепце. Там же стояли на продажу три достаточно прилично одетых красотки. Возле них отирался пожилой, добротно одетый купец.
-- Повариху бы мне, почтенный, повариху бы… -- гудел он солидным басом.
-- Вот, извольте, – невысокий жирный мужичок кивнул на толстуху. – Отличная повариха, из самой Франкии! Сами изволите знать, как там готовить умеют! А она много лет в баронском замке работала, так что опытная и еще не старая.
Купец смотрел на кухарку, поджимал губы и морщился, невольно возвращаясь взглядом к симпатичным девицам. Продавец, заметив это, начал нахваливать товар:
-- Горожанки, почтеннейший. Все из Франкии, молодые и здоровые. А красоты какой – сами видите!
-- Кухарку бы мне… -- уже не так уверенно повторил купец.
-- А много ли народу в вашем доме, почтенный? – неожиданно вмешалась одна из тех самых девиц.
Купец глянул на говорившую и разулыбался – симпатичная, даже очень, этакая полукровка цыганская – яркая, красногубая, черноглазая. А девица зачастила:
-- Врать не стану, господин хороший, не сказать, чтобы я прям первостатейная повариха. А только и готовить доводилось. И хлеб испеку, и пирог, и мясо сочное могу сделать. Ну и по припасам малость понимаю. Так что, ежели не слишком вас много…
-- В доме один я, да старая горничная и лакей, – значительно поглядывая на девицу объяснял купец. – Еще конюх есть и мужик на подсобных работах, но они не в доме живут. А на обед, бывает, приказчиков двух своих зову. Вот на всех и надобно варить. Справишься ли?
-- А это как договоримся, – лукаво улыбнулась ему девица. – Ежели не обидите…
Генрих услышав слово «повариха» задержался возле этого торговца. Берт, идущий рядом, улыбнулся и подмигнул красоткам, дождавшись любопытствующих взглядов в свою сторону от одной из них. Вторая отворачивалась и утирала слезы.
Чернявая с напряжением следила за разговором торговца и будущего хозяина. Купец яростно торговался с продавцом, один раз даже махнул рукой и сделал вид, что уходит.
А Генрих, скучая, наблюдал за костлявой девицей. Она все так же продолжала прятаться за толстуху, потом что-то шепнула ей на ухо и внимательно слушала тихий ответ. Из под чепца виднелся только сильно покрасневший кончик носа. Что-то в ней было неправильным, непонятным, настораживающим.
