На сонном ложе в душной мгле.
Зачем вы, как распятья знать,
Мне душу начали терзать?
Своим величьем красоты,
Как звон, зовущий с высоты.
И приговор судьбы во мне
Отдан лишь вашей красоте.
Мадонна ж храма для любви
Ждет принца, но другой души.
Её чудесная краса
Будет испита им до дна.
Его желанием и волей
И богом сотворенной долей.
Когда в губах замрет покой,
Виски затянет сединой,
И от былой красы лихой
Останется лишь голос свой.
Вы мне останетесь мадонной,
Души свободной, непокорной.
Недостижимая звезда
Будет всегда манить меня,
Как не испитое вино
На аромат зовет и всё
А если выпить, то оно
Уже не даст забыть его.
И что же делать, как забыть?
Другой судьбой как заменить?
«Смотрите на ножки», – я слышу слова,
И взгляд их ласкает, уже не шутя.
Как кошка тихая ползет,
Ложась на юбку, что-то ждет.
Он оценил их наконец
И что задумал, ах, подлец.
Ты раздеваешь, мнешь, ласкаешь,
Ты о приличье забываешь.
Ты безответствен, ты во сне,
И беспредел в твоей душе.
Во сне тебе подвластно все,
Но наяву ты с ней никто.
Ты робок, слаб, смущен и зол,
Негодованьем этим полн.
Нет страсти, смелости, ума,
Чтоб сотворить реальность дня.
Не осуждай меня ты, сон,
В объятьях яви только стон.
О, где ты, где ты, храм любви?
Мне б Бога страсти в нем найти,
Свободы дать ему надел,
В любви согласья беспредел.
Свободу ложками черпать,
Чтоб всю её зацеловать.
Как жить, с кем жить и как любить?
Прошу сны в храме научить.
И пусть святители любви,
Мене отпустят все грехи.
Ну, вот уже несут кресты,
И в этой свите есть жрицы.
Как ангелы-хранители,
Несут они цветы,
Ссыпая счастья лепестки
Под ноги, где ступаешь ты.
Во имя вечной красоты,
Чтоб люди шли тропой любви.
Жизнетворящий солнца лик,
Чтоб ты светилась каждый миг,
Над головою вознесли
И к свече счастья подвели.
Вот месяцем с небесной тьмы
Уж осветили путь к любви.
Страсть обвенчали святым духом,
Постель любви накрыли пухом.
Тут в храме галстук бы любви
На плечи повязать твои,
А если уж повязан он,
То получите мой поклон.
Возьму смирения венец
Для покоренных вам сердец.
Обет бесправия возьму
И любовь в келье задушу.
Иль молотом любви из спальни
Сомну в бесправье наковальни.
Своих желаний, грех любви,
Как сожженной души угли,
Согреют мне другие сны.
Мышьяк – спасенье от любви,
В сознанье боль от седины.
Взаимность седине сложна,
Она в деньгах и славе дня.
Она – метель её годов,
И разность лет зовет богов.
Благословить или сказать:
«Таких во сне вам лишь ласкать».
Ну, дайте ж исповедь любви.
Благословите меня, сны!
Я весь уже давно в крови,
Душевной боли и тоски.
Великой нежности удел,
Приличья требует предел.
«Мораль приличия над тобой
Вскормлена грудью зла людской.
Во сне не может быть такой.
Зря ты сдаешься, будь со мной,
Мы ей поставим крест большой.
И несогласью в упокой».
Сказал мне сон, и вот уж взгляд
Поймал безумия парад.
Казнят порок уединенья
Без всякой боли и стесненья.
Зовет: «Осмелься, сделай шаг,
Ведь ты мужчина действий, маг.
Ну, преклонись же перед ней,
Дай ей шанс величья дней
И в поцелуях страсть убей.
Пусть близость спального общенья
Казнит плохое настроенье.
Избыточная кровь в висках
Пусть не лишает дремы в снах.
Свершившее убьет любовь,
И страсть не будет литься вновь.
И дальше быть, забыть, уйти
Решит забвенье красоты.
Ведь близость выткана законом,
Без песни в ней быть приговором.
Бог не восславит близость там,
Где не цвести любви цветам,
Хотя любовь уже есть Бог
И убивать её порок.
Пусть не взаимна, но она
И доступ к телу даст права.
