– Ах, ушёл, подлец! – другой, лохматый, ростом поменьше, с досадой стукнул кулаком по ладони. На зелёной куртке болталась ладанка.
Бритый резко развернулся, и девушка невольно вскрикнула.
– Ты глянь! – ахнул бритоголовый. – Да у них тут связанная девчонка!
– Где? – его напарник тут же обернулся. – И верно, девчонка!
Лури инстинктивно отшатнулась и поползла к воде, не зная, как подняться на ноги. Впрочем, от ног, стянутых штанами, предназначенными для хвоста, всё равно было бы мало толку, но Луришшаэль, от страха не способная связно мыслить, этого не осознавала.
– Тихо, тихо, не бойся, – человек в зелёной куртке сунул меч в ножны и широко развёл руки, улыбнувшись. – Мы не разбойники, крошка.
– Натерпелась, видать, – оглянувшись через плечо, озабоченно бросил он бритому.
Здоровяк тоже убрал меч, отстранил приятеля, и, одним шагом преодолев отделявшее их от Лури расстояние, втащил, словно котёнка, девушку за шиворот на траву – с прибрежной грязи.
– Не дёргайся, не обижу, – буркнул он и, присев возле мнимой спасённой на корточки, ножом разрезал шнуровку штанов.
– Что за мешок такой?.. – с недоумением хмыкнул наёмник под нос и, поднявшись, протянул руку Лури. – Вставай. Там караван торговый у нас, в Тагин идём. Если хочешь, поехали. Я бы на твоём месте поехал.
– Я поеду… – прошептала Луришшаэль, пробуя встать. Ноги не слушались, а разошедшиеся полы штанов – которые теперь больше походили на длинную кожаную юбку с бесстыдным разрезом – чертовски мешали, путаясь. Сырая трава колола неокрепшие подошвы.
Зубы начинали стучать: мокрая одежда на осеннем ветру отнюдь не грела.
– Они тебя что, в воде, что ли, держали? – поразился тот, с ладанкой.
Лури только кивнула и, сделав над собой усилие, пробормотала сквозь зубы, лязгавшие от холода и нервной дрожи:
– Они меня связали… и привязали к бревну, в воде… А я… я о сучок верёвки на руках… разрезала… и выбралась… А он… он как выбежит… я испугалась, а он… уплыл, и тут вы…
Наверное, её история показалась правдоподобной. Во всяком случае, на лицах наёмников отразилось сочувствие – и негодование.
– Вот ведь нелюди! В осеннюю воду, связанную! За что они так тебя?
Лури только сильнее задрожала и замотала головой.
– Отстань ты от девчонки, – буркнул верзила. – Видишь, на ногах не стоит. Это твоя сумка, девонька?
Лури кивнула.
– Они… отобрать хотели… но не успели… сказали, потом разберёмся… после… каравана…
– Вот мерзавцы! – мужик с ладанкой стукнул по колену.
– Держи, – здоровяк сунул Лури её имущество и легко, словно она совсем ничего не весила, подхватил девушку на руки. – Пошли, – через плечо бросил он приятелю.
Луришшаэль сжалась в комочек, прижимая сумку к груди, словно щит. Здоровяк шёл сквозь лозняк той же дорогой, по которой бежал сюда вместе с напарником, и у Лури кружилась голова от непривычных и таких сильных запахов: раздавленных листьев, раненного дерева… К ним примешивался дух сырой взрытой земли, мокрого песка – запах реки.
И запах кожаной куртки наёмника, запах его пота – но не противный, а какой-то… уютный? Домашний…
Луришшаэль прикрыла устало глаза. В детстве… давно-давно… может, тоже был сильный мужчина, который носил её на руках? Или то были просто сны?
Голоса людей. Кажется, заканчивают убирать с дороги деревья.
Лури подняла ресницы и увидела над собой высокое синее небо – и блеснувшую на солнце паутинку, плывущую в воздухе…
