Осень.
– Вон! Идут! – раздался чей-то возглас, и сразу вокруг столпились люди: в основном взрослые мужчины, но среди них она заметила и несколько юношей, почти подростков.
– Эвона! Она, что ль, из лука стреляла?.. – озадаченно поскрёб в затылке какой-то мужик, глядя на девушку.
– Ушёл лучник, – коротко бросил бритый здоровяк. – Девка у них пленницей была. В воде держали, к бревну привязанную.
– Ага, – подтвердил второй, с ладанкой. – Чтобы не убежала, значит. Мы когда её развязали, она на ноги встать не смогла.
Все дружно ахнули. Кое-кто выругался.
– Ты, Рут, вот что, – сказал доселе молча стоявший представительный человек – вероятно, хозяин каравана. – Ты её к Ивине в фургон устрой. Она присмотрит.
– А малыш как?
– Они друг другу не помешают, я думаю, – беззлобно усмехнулся купец. – Ну, некому больше у нас за ней приглядеть, а девке уход нужен, не видишь разве? Переодеться, опять же, помочь. Не ты ли станешь ей рубашку менять?
Вокруг засмеялись, но снова по-доброму.
– Да ну вас! – махнул рукой бритый и зашагал в глубь наскоро разбитого лагеря.
Купцы ставили на колёса перевёрнутые фургоны, подбирали своих убитых – чтобы обеспечить им достойное погребение в Тагине – и перевязывали раненых. Разгружали съехавшую в воду повозку – парень с ладанкой, на прощанье подмигнув Лури, побежал помогать.
– Ивина, – подойдя к одному из фургонов, негромко позвал “спаситель”. – Ивина, тут я тебе подружку нашёл.
Полог фургона откинулся, и в образовавшуюся щель выглянуло бледное лицо молодой женщины. Забавные светлые кудряшки совсем не сочетались ни с запавшими щеками, ни с выражением безмерной усталости в тревожных голубых глазах.
Она с безмолвным вопросом посмотрела сперва на Лури, а потом на мужчину.
– Малыш-то у тебя утихомирился, видать, – скорее уточнил, нежели спросил наёмник.
Женщина кивнула и спрыгнула из фургона – ещё довольно гибкая, в сером дорожном платье из домотканой материи.
– Уснул, – прошептала она. – Вот только что. Еле успокоила. Чего хотел-то, Рут?
– У разбойников отбили, – кивком указал он на Лури. – Сможешь за ней походить, пока в себя придёт?
Ивина кивнула.
– До темноты-то успеем в Тагин въехать?
Наёмник широко улыбнулся.
– За час до закрытия ворот будем, не сомневайся! Сегодня ночуем, как короли!
Ивина слабо улыбнулась в ответ и откинула полог.
– Заноси. На мою постель укладывай.
Здоровяк, пригнувшись, забрался в фургон и бережно уложил Лури на жёсткую циновку, закинутую одеялом.
– Давай. Подремли немного, – прошептал он, похлопал девушку по плечу и вышел наружу, где ждала Ивина.
Лури сунула свою сумку под подушку и осмотрелась. Длинный фургон, похоже, специально предназначался для пассажиров: на полу тёплая дорожка, сундук для вещей, на бортах оконца со шторками, полочки, металлическая печурка на камнях в углу, столики даже ночная ваза рядом с постелью. Напротив циновки стояла детская кроватка: сквозь её решётку Лури рассмотрела белокурую головку на подушке. Малыш спал, и его грудь под одеялом равномерно вздымалась и опускалась.
Почему-то защипало глаза. Если бы разбойники разбили защитников каравана…
Русалка встряхнула головой. Всё позади. Этот кроха и его мама в безопасности, и сегодня вечером они все вместе будут в Тагине.
Замечательно.
На облучке раздалось чьё-то кряхтение: похоже, туда забирался возница. Почти сразу вход заслонила тень, и в фургон поднялась Ивина. Повозка дёрнулась, зафыркали лошади, щёлкнул кнут – и они покатили.
