– Ох, не знаю, не знаю… – в сомнении покачал головой декурион.
Зашуршали кусты, и на поляну выскочил Танан – хрупкий пятнадцатилетний подросток с нежным, почти девичьим лицом, ни единой своей чертой не напоминавшим как будто вырубленное из камня лицо своего отца. Танан был явно взволнован, щёки его горели румянцем, глаза возбуждённо блестели.
– Ти!.. Ти!.. Энхи́ оудадэ́н! – звонко крикнул он, указывая рукой куда-то себе за спину. – Ша́ри доудадэн!
– Схари, Танан! – сказал Такфаринас. – Но я ведь просил тебя говорить по-романски.
– Ладно! – кивнул Танан и опять заторопился. – Отэц! Можно моя брать твоя лук и… эта… ин-дербатэ́н.
– Стрелы, – подсказал Такфаринас.
– Эулля! – кивнул Танан. – Стрэлы. Можно? Моя… эта… быстро! Ад-анрэ́р-тэн! Моя убивать эта… оуда́д!
– Козёл, – опять подсказал Такфаринас. – Горный козёл.
– Эулля! – нетерпеливо притопнул ногой Танан. – Казол. Можно?!
– Можно, – улыбнулся Такфаринас. – Только, я прошу тебя, за гребень не заходи – там опасно!
– Ладно!.. – крикнул Танан – он уже сыпался вниз по склону. – Моя за грэбэн не ходи!.. Ладно!
– Учишь сына говорить по-романски? – спросил декурион. – Полагаешь, это ему пригодится? Ты же не хочешь видеть романцев на своей земле.
Такфаринас чуть помедлил с ответом.
– Рома существует уже почти восемь веков, – наконец сказал он, щурясь и потирая правый кулак левой ладонью. – И, судя по размаху империи, будет существовать как минимум ещё столько же. С этим нельзя не считаться. Всякий образованный человек в нынешнем мире должен знать романский язык. Иначе он обрекает себя на самоизоляцию.
– Готовишь сына на царский трон? – улыбнувшись, спросил Саксум. – Вместо Птолемея?
– Ни в коем случае! – сейчас же откликнулся Такфаринас. – И сам этот трон не займу!.. Пусть правят те, в чьих жилах течёт царская кровь. Иначе не избежать междоусобицы и драки за власть, – он хитро улыбнулся. – Меня вполне устроит маленькая должность наместника Нумидии… Ну, или, к примеру, главнокомандующего объединёнными войсками Нумидии и Мавретании.
Декурион рассмеялся:
– Очень маленькая должность! Почти незаметная!..
– Саксум!!.. Эй, Саксум!! – послышалось снизу.
Из-под веток могучего кедра выскочила и засуетилась фигурка человека в ярко-красном плаще.
– Что?!! – крикнул декурион. – Чего тебе, Кепа?!!
Фигурка призывно замахала руками:
– Саксум!! Скорей!!.. Спускайся!! Есть новости!!
– Что-то случилось, – сказал декурион Такфаринасу, и они вдвоём стали торопливо спускаться по крутому склону, прыгая с камня на камень и хватаясь за ветки кустов.
– А сын совсем не похож на тебя, – оглянувшись и на мгновенье останавливаясь, сказал Саксум. – Наверно, в мать?
– Да… – кивнул Такфаринас. – В мать… Она была очень красивая.
– Была?
– Да… – Такфаринас тоже на мгновенье остановился. – Её убили. Вместе с моим младшим сыном.
– Прости, – сказал Саксум. – Я не знал…
– Ничего… – отозвался Такфаринас, он уже опять прыгал вниз по склону. – Это уже было давно… Шесть лет назад!
– Прости!.. – снова сказал декурион и поспешил следом.
Внизу, приплясывая от нетерпения, их ожидал Олус Кепа. Помимо ярко-красного гвардейского плаща, на нём был надет надраенный до нестерпимого блеска торакс с распластанным на груди могучим золочёным орлом и шлем с поперечным – кентурионским – гребнем. Торакс показался Саксуму знакомым. Помнится, точно в таком же любил разъезжать по Тубуску трибун-латиклавий Гай Корнелий Рет. Торакс был Кепе явно велик. Несмотря на то, что бывший помощник декуриона, а ныне командир турмы разведчиков, затянул до упора все имевшиеся на тораксе ремни, панцирь сидел на нём, как конское седло на молодом ослике. При желании в промежуток между нагрудной частью торакса и тщедушным телом свежеиспечённого прима можно было бы всунуть ещё одного такого же Олуса Кепу. Впрочем, ниспадающий с Кепиных плеч роскошный плащ по большей части скрывал все недостатки амуниции, и, в общем и целом, командир турмы разведчиков смотрелся очень даже внушительно.
