Саф пристроил свою ступню в ямку, следом вскинул голову от шороха.
Вот ад, пронеслась мысль при виде удиравшего инкуба.
Следом раздался всхлип. Женский. Взметнулись пряди светлых волос, среди бурьяна показалось лицо. Внимание человеческой самки приковалось к замершему Сафу, а уголок ее губ приподнялся. Саф в ответ нахмурился.
– Что…
Женщина медленно выпрямилась в полный рост. Абсолютно нагая, отбросила за спину копну волос, которые луна тотчас же выбелила, выделив среди темных тонов.
Яркое пятно среди темноты, взявшееся, видимо, из ближайшей деревни. Краем глаза Саф отметил, что движение по центру луга прекратилось, причиной чего мог быть только он сам, показавший себя. Это его раздосадовало, потому как некроманта отловит теперь вряд ли, и уж тем более не узнает, сам ли действовал падальщик или шакал прощупывал подходы к Сидэ.
Пока пытался разглядеть что-то, женщины и след простыл. Обернувшись, Саф увидел ее бегущей. Оторопел, когда понял, куда она несется. И дрогнул, поняв, что видит ее не он один.
Змей, покачиваясь, приподнимался над валунами, следя за мельканием ног. Застрекотал, пробуя новый запах, донесшийся до него. Нагнул треугольную голову, заскользил; чешуя проскреблась о камень.
Саф, забыв о гостях, притаившихся где-то, бросился наперерез Риору.
– Нельзя! – выкрикнул. – Нет! Нельзя!
Обернулась женщина, споткнулась.
Убью, подумал Саф, не разглядев лик инкуба, скрывшегося в проходе в долину; всех, на радость садау.
Гнев накрыл, боязнь опоздать подстегнула. Тело изогнулось, заблестело пластинам, налилось тяжестью; чешуя зубцами сцепилась с землей. Свилось и прыгнуло на преследующего женщину змея. Рев оглушил, ему вторил тонкий крик.
Черный змей зашипел, пронзенный клыками. Саф мотнул головой, удерживая под собой тушу Риора.
Человек застыл в ступоре, широко раскрыв глаза. Точно потерянная среди теней нимфа, тревожно прижавшая руки к груди.
Вот ад, в который раз подумал Саф, сжимая челюсти. Хоть и знал, что дергаться Риор не посмеет, но он доставил море неприятностей.
И, судя по ожившей вдруг ночи, эти неприятности еще не закончились: со стороны леса, ютившегося у деревни, кто-то ковылял, отчаянно выкрикивая имя. Риор сонно обмяк.
Саф стряхнул его, безвольная голова завалилась на траву. Следом свалилась нимфа, звать которую, как расслышал, Мелой. Пока втискивался в более легкое обличье, деревенская женщина, вонявшая распадом и болезнью, неустанно голосила так, что распугала бы и садау. А еще на ее пути, как спохватился, залег лигген, вынюхивающий ход в долину.
Риор валялся рыхлой массой, истекая слизью и кровью.
Широко распахнутые глаза человеческой самки, замороженный взгляд оптимизма не добавляли. Ее Саф накрыл, подобрав с колючек свой плащ. С головой, чтобы не таращилась. Точно знал, что клыки ее не достали, но…
– Что ты здесь делала, бестолковая? – спросил у замершей статуи. Под серой шерстью смутно угадывались очертания головы и плеч и не различилось ни малейшего шевеления. Все они падки на инкубов, деревенские дурочки. А те рады трудиться, пока не высосут досуха, как яйца из скорлупы.
Голос старухи приближался. За ней еще кто-то несся, поменьше. Вполне вероятно, что все жители Хилескоры сбегутся сюда, только вот разбираться с людьми Саф желанием не горел, а из тех, кто очутился на равнине, беспокоил только змей, растянувшийся во всю длину.
Утомил, подумал Саф, взваливая на плечо покрытую слизью голову. Обернулся, проследил за протяженностью Риора, хвоста его не разглядел. Будет волочиться за ним как потрепанный моток веревки. Надо тянуть, пока держится жесткая чешуя. Молодая кожа сотрется моментально.
