В итоге чего
- два разбитых сердца, и никому не нужный ребёнок -полукровка. Родня Тёмной Эльфийки
категорически отказалась принимать ребёнка, а саму, блудную дочь, силой вернули
в отчий дом.
Тогда как,
русоволосого мальчика, который внешне не походил ни на одного из родителей,
вручили отцу. Благо у того хватило благоразумия не отказываться от сына, которого,
впрочем, общество так и не приняло.
В этом мире,
почему-то, не приветствуются смешанные союзы из представителей разных народов.
Не запрещены напрямую, но какие-то дикие предрассудки, о чистоте крови, не позволяют
рассматривать даже возможность таких отношений.
Поэтому, при
виде плачущей Эльфийки первая реакция Лерры – это удивление, но, впрочем, оно быстро
сменилось обычным человеческим участием и сопереживанием.
И скованная,
непонятными условностями Эльфийского общества, душа юной представительницы
Светлых, не выдержала - распахнулась навстречу искреннему теплу и пониманию,
которые к ней проявила странная человеческая девушка.
И не отнимая
рук от головы Шурреам, чуть виновато улыбаясь, эльфийка спросила:
— Ой, это
твой, такой замечательный лиррам? – и не дожидаясь ответа, торопливо
продолжила, — я и сама не ожидала, он вдруг подскочил, и так ласково начал
тереться головой… и такой огромный, и совсем не злой…
Лерра весело
рассмеялась, и нежно почесав за ушками Шурочку, согласно кивнула:
—Да, она
такая. Но она не ко всем такая милостивая, только если чувствует добрую душу. И
да, это мой лиррам - малышка Шурреам, а я – Леррия, будем знакомы?
И в
общем-то, реакция у Эльфийки была вполне предсказуемая, ещё никто не
воспринимал историю человеческой девушки и лиррама равнодушно. Поэтому Лерра
поспешила тут же пресечь углубление в тему, и махнув рукой, останавливая поток
вопросов, попросила:
—Я знаю, это
всё звучит необычно, про нас с Шурочкой, но история долгая, может когда-нибудь
и расскажу. Ты, всё же, расскажи, кто тебя обидел? Или случилось что?
Эльфийка,
как-то особенно горестно, вздохнула и продолжила наглаживать ушастую голову
лазурно-полосатого лиррама.
На всякий
случай, Лерра тактично дала понять, что вовсе не пытается влезть не в своё дело:
—Послушай, если
не хочешь, то конечно, можешь не рассказывать. Я спросила только потому, чтобы
понять, вдруг смогу помочь тебе как-то? Но, не настаиваю…Просто скажи, как тебя
зовут?
Эльфийка
подняла на Леру свои небесно-голубые глаза и тихо проговорила:
—Спасибо тебе, Леррия. И Шурреам твоей спасибо, - одновременно, ласково
погладила лиррама она, и продолжила, —меня зовут Кларэль’лу Мэйон, и как-то не
случилось у меня здесь друзей. Да, и вообще, у меня никого больше нет. – И
такая тоска в голосе, что, вот-вот, снова потоп слёзный грянет.
—Ооо, ну
это, совсем, никуда не годится, правда Шурочка? – Лерра села рядом с несчастной
Эльфийкой, и взяв её за руку, заставила обратить на себя печальный взор
небесно-голубых озёр, что скрывались за длинными ресницами. И протягивая
красивый, кружевной платочек, велела:
—Вот,
возьми. Кларэль’лу, послушай, во-первых, у тебя уже есть мы с Шурочкой. А
во-вторых, быстренько убираем сейчас всю сырость с твоего хорошенького
личика…Эх, жалко, что в Академии вино запрещено. Нам бы сейчас не помешало, для
нашего, анти - стресс девичника. Ну, да ладно, обойдёмся подручными средствами.
У
Кларэль’лу, судя по выражению лица, случился, как минимум разрыв всех Эльфийских
шаблонов, потому что, пребывая в состоянии полнейшего ступора, она широко
открытыми глазами удивлённо воззрилась на Леррию, а та воодушевлённо
продолжала:
