– Фуражиры пируют, папа, – повторила я его поговорку однажды утром, протягивая ему корзину.
Он ничего не ответил. Затем медленно покачал головой. Он не хотел расставаться с флаконами. Это стало очевидно.
Решение пришло само – если он не собирается заботиться о нас, это придется сделать мне. Я крепче прижала корзину, вышла, свистнув Клео, которая тут же подскочила ко мне. Добравшись до развилки на тропинке, не просматриваемой из хижины, направилась к лагуне.
Это был прекрасный день, запахи земли и деревьев вокруг меня только начинали слабеть после летнего буйства. Ягод было видимо-невидимо, я могла бы их собрать, но меня тянуло на пляж. Я не обращала внимания на нервное жужжание в ушах, на то, что мой нос, казалось, работал сверхурочно. Нам нужна еда, сказала я себе, и мне нужно идти к ее главному источнику. Ни больше, ни меньше.
Тем не менее я остановилась, когда мы достигли границы между деревьями и песком. Лагуна была большой и полноводной, голубизна над ней – безоблачной. Открытое, незащищенное пространство, где даже небо могло видеть, что я делаю. На мгновение я заколебалась и почти начала разворачиваться. Однако Клео, не испытывавшая подобных угрызений совести, выбежала на песок.
– Клео, – позвала я. – Вернись назад!
Но Клео не слушала, наслаждаясь песком, водой и пространством для бега. Пляж был ее любимым местом на острове, но она никогда не бывала здесь так часто, как хотела бы. Она резвилась, ее маленькие копытца оставляли крошечные следы на мокром песке, а задние ноги взлетали в воздух, высоко над водой, создавая тысячи брызг. За ее спиной вода танцевала и искрилась в солнечном свете, отражая ее счастье. Канал был полон и пенился; разводной мост был поднят.
«Нечего бояться, – подумала я. – Мой отец просто переживает сверх меры».
Я ступила на теплый песок, который мгновенно проскользнул между пальцами ног. Предыдущая неделя была слишком пасмурной, и бесконечная синева надо мной превратила колебания в эйфорию. Я отломила шишковатый кусочек морской спаржи и сжала его в зубах. Мой любимый валун был нагрет солнцем, я устроилась на нем и лежала, чувствуя спиной его дружескую поддержку. Прикрыв глаза, позволила солнечным лучам играть на моих веках.
– На пляже полно водорослей, – вслух рассуждала я, – скоро смогу набрать еды.
Не знаю, сколько прошло времени; меня разбудил рокочущий звук. Вскочив, я огляделась. Все было как прежде, кроме канала. Он стал ровным и спокойным. Я никогда не видела его таким раньше, поэтому стояла и смотрела как зачарованная. Звук приближался, грохоча по каналу.
– Клео! – окликнула я козу, и на этот раз она послушалась. Мы вскарабкались по тропинке в лес как раз в тот момент, когда в лагуну вошла лодка.
Я видела похожие с утеса. Издали они напоминали дружелюбных птиц, скользящих над водой, но вблизи шум от одной из таких оказался оглушительным. Воздух наполнился густым, но быстро ускользающим запахом, успевшим вытеснить аромат соли и песка. Из нашего укрытия можно было увидеть человека на носу лодки.
«Пират», – подумала я и похолодела.
Лодка с ревом пересекла лагуну, шум прекратился, когда она достигла мелководья. Деревья вокруг меня задрожали от внезапно наступившей тишины. Человек стоял прямо, казалось, прислушиваясь. Я наблюдала за ним из-за своего дерева и очень старалась быть невидимой. Он был жилистым и маленьким, с загорелой кожей и белыми волосами, торчащими из-под ярко-красной кепки. Сконцентрировавшись, почувствовала запах его пота, отличавшийся от запаха пота моего отца, и флюиды чего-то похожего на хлебное тесто.
