– Он ведь зачарован пыльцой этот меч?
– Да, Вейя даже имя ему придумала. Рачина. Так она его назвала. Его зачаровали кузнецы из Скаллавы, когда она была там с посланием от правящего двора. Это очень удобное оружие, попробуй при случае подержать его в руках. Совершенный баланс и вес, крепкая сталь и, наверное, самая лучшая рукоять, которую когда-либо обнимала моя ладонь.
– Ты такой поэтичный, Хельмут, когда говоришь об оружии или женщинах, – шутил Гарип, – может ты не тем занимаешься в жизни?
– Может быть.
– А что? Сочиняли бы оды, ставили спектакли на праздниках, с Правителями да кланами якшались. Жили бы идеально, а не вот это всё, – развел руками Гарип, указывая на дорогу, голые деревья и снег.
– Подумаю над этим, Гарип. Обязательно подумаю, – без интереса отвечал Хельмут.
Гарип снова решил вернуться к более приятной для спутника теме и спросил про меч:
– Это же та самая редкая пыльца Ятима, ей он зачарован?
– Да, Ятимой, – охотнее отвечал Хельмут. – Я обращаюсь к Мари перед боем, и при взмахах образуются вихри (как-нибудь покажу), противников разбрасывает, но велик шанс, что они не умрут. Представь себе, что ты орудуешь гигантской и быстро вращающейся ветряной мельницей. Потрясающий эффект.
– И правда, что Ятима не разрушает оружие со временем?
– Да, Ятима не вредит стали.
– Главный плюс. Мой клинок зачарован Вирой, и всякий раз как я вызываю огонь для него, всем телом чувствую, как он страдает. За год-полтора Вира разрушает клинок. Если использовать не часто, как ты понимаешь.
– Мой второй клинок тоже зачарован Вирой. Пыльца из вулкана в Засекских горах, кстати, я родился там недалеко. Я назвал клинок Востра.
– Ты теперь всему оружию даешь имена? – рассмеялся Гарип.
– Так делали ворожеи во Втором мире. Это дань традиции. Наверное. Если мы эту традицию правильно понимаем.
– Хм, я не знал. Подумаю над этим, может даже назову свой меч…
– Мы на месте, – перебил его Хельмут и остановил лошадь.
Перед Мороками открылось изящное по своей красоте место. Горы вдали предавали объем красивому, заснеженному ландшафту, в ледяных глазницах озер поигрывал свет от поднявшегося над горизонтом Багреца. Людей собралось много, часть из которых спешили на ярмарку, иные прибывали на свадьбы. Здесь играли не менее трех свадеб за раз, и всех должен был развлекать один блазень, поочередно перемещаясь между торжествами. Так и людям дешевле и ворожею выгоднее. Мороки двинулись вперед, обгоняя пеших и внимательно рассматривая округу. Все выглядело спокойно, обыденно, намечалось большое и долгое веселье. Кто-то уже успел поднабраться с утра, другие устраивали шумные игры, продавали все что ни попадя, и то и дело норовили прицепиться с предложением к двум солдатам, не отличая офицеры они или рядовые, главное, что выглядели не бедно. Помимо Гарипа и Хельмута здесь попадались люди в военной форме: кто-то следил за порядком, иные отдыхали, поэтому эти двое особенного внимания к себе не привлекали. Спустя немного времени они оставили лошадей у постоялого двора, устроились на скамье при одном трактире, откуда хорошо виднелось сразу две свадьбы, поодаль друг от друга.
– Видишь блазня? – спросил Хельмут.
– Пока нет.
– Но он где-то есть.
– Чутье не помогает?
– Нет. Видимо он пока ничего не совершает, скорее всего пьет или девок веселит обещаниями. Ладно, смотри во все глаза по сторонам, особенно за той, дальней свадьбой, а я пригляжу за этими.
