Бандиты заправлялись, а Николай не хотел поверить ни в увиденное, ни в свое предположение…
Заправившись, он поехал в офис и начал работать, но через некоторое время, очень короткое, понял, что не может не возвращаться мыслями к встрече на заправке. Полученное впечатление не отпускало. Проблема, возникшая с пониманием увиденного, требовала разъяснения. Через час с небольшим Николай уже не мог не думать о той встрече, и потому вечером, закончив пораньше работу, он подъехал к неприметному одноэтажному домику, стоявшему по улице Николодворянской в центре Приокска. Здесь, согласно простенькой картонной вывеске, защищенной от солнца и непогоды слегка помутневшим оргстеклом, располагалась «Аудиторская компания «Финаудит», которую возглавлял его давний приятель Александр Махурин. Собственно, никакой аудиторской компании здесь не было. Здесь обретались люди, не имевшие никакого отношения к аудиту. Компания «Финаудит» была всего лишь официальным прикрытием маленькой, сплоченной, дерзкой и амбициозной бандитской бригады.
По деревянной скрипучей лесенке Николай поднялся на высоко расположенное открытое крыльцо и попросил появившегося перед ним из недр полутемного коридора крепкого светловолосого молодого человека передать шефу, что приехал Николай Таврогин. Парень окатил Николая взглядом колючих и холодных голубых глаз и молча удалился. Николай, облокотившись на деревянные перила, смотрел вниз на фундамент, почти на метр выступавший за стенку крыльца.
Приезжая сюда, он всегда удивлялся и самому дому, и строителям, его построившим. Дом словно вырастал из земляного холма: один угол его фундамента был полностью в земле, а противоположный, словно киль какого– то сказочного корабля, некогда севшего здесь на мель и занесенного наполовину прахом времени, величаво выступал наружу, покрытый зеленым мхом. И вот на этом, вросшем в землю корабле, какие– то строители, посчитав, очевидно, что это вовсе и не корабль, а тот самый позабытый фундамент, который они заложили много лет назад, а потом неожиданно про него вспомнили, поставили этот странный дом – наполовину из кирпича, а наполовину – из бревен. Черт их знает, этих умельцев, как они додумались до такого! Но ведь стоит же это странное создание уже несколько десятилетий! И Николай, глядя на этого живучего уродца, всегда задавался вопросом: «Интересно, чего же им, доблестным советским строителям, не хватило в этот раз: кирпича или бревен?»
Его размышления прервал парень с колючими голубыми глазами, появившийся так же неожиданно, как и в первый раз. Он посмотрел Николаю в глаза и молча кивнул головой в сторону коридора. Николай уже не первый раз встречался с этим коридорным стражем и знал, что он не глухонемой, но никогда еще не слышал его голоса. Это не то что бы ставило Николая в тупик – ну не хочет человек говорить, это его право, – но оставляло на сердце какой– то неприятный осадок.
В полутьме узкого коридора Николай быстро нашел нужную дверь. Ему приходилось бывать в гостях у Махурина и раньше – по разным поводам. Он шагнул за порог и попал в комнату, отдаленно напоминавшую приемную. В ней, вместо женщины– секретаря, за столом сидел огромный парень. Николай, глядя на него, вспомнил, что в бандитских бригадах рядовых бандитов называют «быками» – так уж повелось с тех пор, когда было маловато оружия, и физическая сила имела значение в разборках между конкурирующими бригадами. Теперь имеет значение число бойцов, их подготовка и вооруженность. Физическая сила, как прежде, уже не важна, но название за рядовыми бойцами так и осталось – «быки». Но перед ним был вовсе не «бык». Перед ним был «бычара» – настолько он был здоров и свиреп на вид. Раньше Николай его здесь не встречал. Раньше в приемной Махурина никого чаще всего никого не было. «Секретарь» чем– то был похож на начинающего боксера-тяжеловеса из Питера, фотографию которого Николай видел однажды в «Комсомолке». Но больше всего его поразил не столько огромный бандит, сколько то, что на спинке стула, который неизвестно как выдерживал сидевшего на нем «секретаря», висел автомат Калашникова со сложенным металлическим прикладом. Николай от неожиданности даже остановился и почему-то подумал: «А зачем им приклад-то у автомата?».
