– У меня не очень доходные товары, – уклончиво ответил Лавров.
– Ну, хорошо, а какие тогда самые доходные? – спросил Николай.
Лавров хохотнул и ответил:
– Самые доходные сейчас товары – это Родина и совесть.
– Да? – усмехнулся Николай. – И что, хорошо идут?
– Это надо у больших чиновников в Москве спросить. Там главная торговая площадка.
– До тех чиновников далеко – не спросишь. Ну, а ты, все-таки, ты-то чем торгуешь? – спросил Николай.
– Я ж говорю: всем, что можно по дешевке купить и быстро подороже продать.
– Это и есть бизнес?
– Ну да!
– Какой же это бизнес? Это спекуляция…
– Это у коммунистов была спекуляция, а сейчас это – бизнес!
– И у старушек, которые вдоль тротуаров торгуют, у них тоже – бизнес?
– Не заводись, Таврогин! Что ты – завидуешь, что ли?
– Ничуть. Чему завидовать?
– Ну как? Тому, что мы сами по себе, а ты зависишь от других…
– А ты не зависишь?
– Ну, почему же… Я тоже зависим – от президента, от ментов, налоговой инспекции, бандитов, но больше все- таки от самого себя…
– Ну и компанию ты себе выбрал. Я бы всех их, кроме тебя, конечно, к стенке поставил, – усмехнулся Николай.
– Да брось ты! Нормальная компания. Когда работаешь на себя, другой компании быть не может. Это у тебя – начальники, и ты зависишь от них, а на до мной начальства нет, – есть определенные зависимости, но в целом, я свободный человек.
– А как же ты от президента-то зависишь? Не высоко ли берешь?
– Не, не высоко, в самый раз! Я тут недавно обнаружил, что президент для нас сейчас главнее Бога. Его указы напрямую касаются моей жизни, потому что я свободный товарищ.
– Не совсем понял, но…
– А что тут понимать-то, – перебил Лавров. – Президент – это царь, вождь, император, а их указы всегда касаются только свободных людей…
– Ах вон как!… Значит, я раб, что ли, выходит?
– Ну, не в прямом смысле, конечно. Просто степень свободы у нас разная, и выбор действий у меня шире. Я вот о чем.
– Теперь понятно. Значит, президент у вас, свободных, даже выше самого Бога.
– Конечно выше.
– Лавров, я хоть и неверующий, но твои слова тянут на богохульство. Слово такое слыхал?
– Какое ж это богохульство? Бог – он за всех, а президент… он на нашей стороне! На стороне торгующих, ворующих и таким образом свободно наживающих капитал!
– Что, и на стороне ворующих?
– И на стороне ворующих. Но не явно же – ворующих! Понимаешь? Он управляет, так сказать, прикрывая глаза на дела своих, – Лавров хохотнул. – Ну, а те нас, торгующих, не трогают. Все как всегда в России. В СССР торговать, как сейчас, не разрешали, – так все помаленьку воровали. А сейчас торговать разрешили законом: иди и торгуй – как хочешь, так и торгуй!
– Разрешили торговать законом? – со смехом переспросил Николай. – И что, хорошо расходится?
– Да не цепляйся ты к словам! Я имел ввиду: законодательно разрешили!
– Не-не, ты объясни мне: если есть такие бизнесмены, которые Родиной и совестью торгуют, то должны быть среди вас и такие бизнесмены, которые и законами торгуют, – не унимался Николай. Лавров, сидевший обхватив руками руль своего автомобиля, почему-то раздражал его, и Николаю хотелось побольнее его «укусить».
Лавров внимательно посмотрел на Николая.
– А сам ты об этом, конечно, не знаешь? – спросил Лавров.
– Не знаю. Я, например, только сейчас от тебя узнал, что у вас Родина и совесть – самые ходовые товары.
Лавров помолчал. Усмехнулся.
– У вас, у нас… Таврогин, ты на меня-то за что бочку катишь? Я не министр иностранных дел, не председатель Госкомимущества и не депутат Госдумы.
