Хризалида. Стихотворения - страница 31
На деревню к жене молодой.
24 ноября 1921
Сергиев Посад
«Ожерелье из слез моих жемчужинок…»
Ожерелье из слез моих жемчужинок
Понапрасну, Иванушка, тебе я дала.
Ты все растерял их, как шел за валежником,
Целый день я искала их – не нашла.
Не знаю, дождусь ли зари вечерней.
Устала я слезы мои искать.
Желтой купаве, полыни серебряной
Скажи, чтоб вышли меня встречать.
Чует сердце – у них ожерелье,
Надену его и усну под сосной.
Не буди меня, тише иди, Иванушка,
Как будешь валежник нести домой.
21 марта 1922
«Как вспомнишь, что я медведя боялась…»
Как вспомнишь, что я медведя боялась[149]
И в лес не хотела идти одна, —
А теперь, как жить в лесу осталась,
Не страшен мне и сам Сатана.
Как ухают здесь, как лотошáтся
ó полночь нежити в нашем бору.
Ты и часу не мог бы тут, братец, остаться,
Где на житье оставил сестру.
А мои все страхи в один снизались
С тех пор, как меня ты сюда привел,
Что мы оба с тобою без Бога остались,
Что не этой дорогою Бог нас вел.
Мы спали вместе в моей колыбели,
А неравны доли – моя и твоя.
Чу, петухи на деревне запели.
Уснула нечисть. Усну и я.
21 марта 1922
ИЗ КНИГИ «ВО ДНИ ВОЙНЫ»
«Будет ли рождать еще земля…»
Будет ли рождать еще земля,
Напоятся ли смолой душистой хвои,
Ярой озимью оденутся ль поля,
Иль отныне будет всё иное?
Где шумел дремучий древний бор,
Где курились травы луговые,
Встретит одичалый взор
Только прах и кости гробовые.
Ангел смерти огненным мечом,
Как солому, тварь пожжет живую
И разрушит каменным дождем
Вавилона башню вековую.
Да святится всё, что ни придет,
Да исполнится святая чаша гнева.
И тогда на камне зацветет
Искупленной жизни древо.
1919
Киев
«Морозные дали сияют…»
Морозные дали сияют.
В степях необъятная тишь.
Кто любит тебя, угадает,
О чем ты, Россия, молчишь.
В серебряно-алом тумане,
Вонзаясь в безумный простор,
О славе и смерти курганы
Поют с незапамятных пор.
Я верю, ты станешь высокой,
И крепкой, как синяя твердь,
И ясной, как солнце Востока,
Пройдя через славную смерть.
1919
Новочеркасск
БАТАЙСКИЕ ДНИ[150]
1. «Под хмурым низким небом…»
Под хмурым низким небом
На обтаявшем желтом снегу
Алеет пятнами кровь
Вновь и вновь
Убиенного Каином Авеля.
Не спешите, хозяйки, за хлебом.
Мы все перед этою кровью в долгу,
Мы все убиваем Авеля.
2. «Упадем в слезах покаяния…»
Упадем в слезах покаяния,
Упадем на церковные плиты.
Горé подымем сердца.
Духа Святого дыхание,
Господи, нам ниспошли Ты,
Не покинь во тьме до конца.
3. «Ударило в стену соборную…»
Ударило в стену соборную,
Раскатилось по куполу грохотом,
Заглушило молитвы глас.
Преклоним главу покорную
Воле Господней без ропота
В смертный час.
4. «В газетах уже писали…»
В газетах уже писали:
«Восстановилась нормальная жизнь».
Трамвай побежал,
Хвосты у пустых магазинов стали,
Колокольные звоны кой-где раздались,
Кто-то хлеб раздобыл – сто рублей каравай.
5. «Боязливые бледные люди…»
Боязливые бледные люди,
Сторонясь виновато
Перед каждым солдатом,
Понесли на бечевке
Лещей, судаков.
Пронесла что-то баба
В железной посуде,
Пробежали с награбленной ношей
Ребята,
Кто-то розлил
На скользком углу молоко.
6. «Змеей свилась телеграфная проволока…»
Змеей свилась телеграфная проволока
У корней телеграфных столбов.
Наглухо почта забита.
Не придет ни вести, ни отклика
От милых, кто ждет наших слов
Сердцем, тоскою повитым.
7. «Черными пастями окна…»
Черными пастями окна
Глядят из домов обугленных.
Под ногами хрустит стекло.
«До пекарни Ермоловой далеко ли? —
Лотошит старуха испуганная. —
Похожие книги
Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович (1869–1954) прожила долгую жизнь и сменила много занятий: была она и восторженной революционеркой, и гувернанткой в богатых домах, поэтом, редактором, театральным критиком, переводчиком.Ее “Дневник”, который она вела с 1930 по 1954 год, с оглядкой на “Опавшие листья” Розанова, на “Дневник” Толстого, стал настоящей эпической фреской. Портреты дорогих ее сердцу друзей и “сопутников” – Льва Шестова, Даниила Андр
Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович (1869, Киев – 1954, Москва) – автор почти четырех тысяч стихотворений. Первые ее сохранившиеся стихи датируются 1883-м годом, последние написаны за год до смерти. Подруга Льва Шестова и Елены Гуро, Даниила Андреева и Игоря Ильинского, переводчица Бернарда Шоу и «Многообразия религиозной жизни» Уильяма Джеймса, Малахиева-Мирович – старейший автор неофициальной литературы, оставшийся до конца дней верным символ
Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1
Дмитрий Петрович Шестаков (1869–1937) при жизни был известен как филолог-классик, переводчик и критик, хотя его первые поэтические опыты одобрил А. А. Фет. В книге с возможной полнотой собрано его оригинальное поэтическое наследие, включая наиболее значительную часть – стихотворения 1925–1934 гг., опубликованные лишь через много десятилетий после смерти автора. В основу издания легли материалы из РГБ и РГАЛИ. Около 200 стихотворений печатаются вп
Что мы знаем о блокаде Ленинграда? Дневник Тани Савичевой, метроном, стихи Ольги Берггольц – вот наиболее яркие ассоциации. Как трагедия стала возможна и почему это произошло лишь с одним городом за четыре страшных года войны? В этой книге коллектив российских историков обращается к ранее опубликованным архивным документам, шаг за шагом восстанавливая события, которые привели к голоду сотен тысяч ленинградцев. Дополняя источники статьями и коммен
Генеалогия, алгоритм поиска родословной, практические советы и рекомендации, автофикшн, философия времени, путешествие по городам и пяти странам, путешествие во времени и пространстве… Можно ли это уместить в одну книгу? Можно, если это родословный детектив-путешествие, вобравший в себя реальные и вымышленные события, которые невозможно отделить друг от друга. Такого вы ещё не читали. Книга, которая писалась десять лет. Нет, всю жизнь. И она не о
Героиня книги «Зеркало-псише» Марья Ивановна Ушкина проходит путь от детства до зрелости, сопровождаемая субличностью зазеркалья. Иногда с лирической светлой грустью, иногда с юмором и самоиронией героиня проживает свои ошибки. Зачёркивает летние дни сложного детства и отрочества в календарях, составляет список своих поклонников, покидает любимого, придумывает теорию жизненных циклов и щедро делится творческим анализом собственных ошибок.
«Алая заря» свидетельствует о возвращении на Землю сотворённого человека. Казнь (заклание) и Пробуждение (оживление трупа) – не вымысел. Это быль. Адам Антихрист – человек, сотворённый в истине (Дух истины). И это факт.
Дана – студентка-второкурсница, учится на психолога, в семье – всё отлично, родители – преподы. А ещё у неё есть старшая сестра и верная подруга, которая способна не только устроить свою личную жизнь, но и помочь в этом деле другим. Но в свидание два на два неожиданно вмешивается третий. А ведь Дана даже представить не могла, что способна на подобное –в первый раз увидев парня, потерять голову. И, похоже, он тоже не остался равнодушным, и вроде б
Филлип, Талия, Фаиз, Лин и Кошка приезжают в старинный японский особняк. Ночёвка здесь – это подарок Филлипа жениху и невесте, Фаизу и Талии. Девушка всегда мечтала обручиться в каком-нибудь жутком месте. К счастью, и страшная легенда у дома имеется. Как раз про невесту. Погребённую заживо, вечно одинокую и страдающую без жениха. И она ждала гостей, так долго ждала…Ужас, окутанный туманом японской мифологии.