– Вот, – продолжил он, – здесь вырезан знак, сделанный моим мечом.
Волк подошёл ближе и увидел неровную монограмму «ЛВ», выведенную детским почерком.
– Матушка точно знала, куда нас направляет, – тихо сказал рыцарь. – Может быть, она предвидела свою гибель?
Он прислонился к дереву, проводя кончиками пальцев по выведенным детским подчерком буквам, а волк начал чертить пятиконечную звезду. Один угол символа был направлен к озеру, второй – к дубу, третий – к огню, а четвёртый – туда, где дул мягкий ветерок. Завершив приготовления, он указал Ланселоту подойти и встать на свободный угол, а сам расположился в центре.
Как только нога Ланселота коснулась знака, вода в озере начала бурлить, подгоняемая внезапно усилившимся ветром. Волны бились о камень, поглощённый корнями дуба, а огонь костра взметнулся столбом к небу. Четыре стихии направили потоки маны к звезде, и магический знак засиял золотым светом.
Лиярд вздохнул. Пятым элементом должна была стать сильная эмоция, из которой они могли бы черпать энергию для поддержания связи контрактников. Глаза фамильяра стали прозрачными, мех начал излучать лунный свет. Ещё раз взглянув на юношу и мысленно прося у того прощение, он воскресил в памяти события минувшей ночи.
Тело Ланселота напряглось, рука потянулась к левому бедру, где когда-то висел меч. Секунда за секундой он снова переживал всё произошедшее, пока твёрдый и холодный голос не разбил тишину на берегу озера:
– Я выбираю месть.
Звезда вспыхнула бордовым цветом, словно запекшаяся кровь, и погасла. Контракт был заключён. Тонкая чёрная нить связала рыцаря и фамильяра.
Мне снился сон, который иногда возвращался, словно призрак из прошлого. В этом кошмаре я раз за разом переживала мучительную смерть родителей. Долгое время я надеялась, что надежно спрятала его в самых тёмных уголках своей памяти, но волчий вой, полный глубокой скорби и утраты, внезапно вернул меня в ту ужасную ночь.
В чёрном небе над озером Мортон мерцали сигнальные огни. Группы спасателей, вооружённые фонарями и рациями, прочёсывали берега и исследовали воды, их голоса эхом разносились в тишине.
Я лежала на холодной земле, не в силах пошевелиться, когда услышала женские шаги. Они приближались, и я знала, что скоро она найдёт меня. В этот момент ужас сковывал моё тело, как только это произойдёт, я снова увижу искалеченные трупы родителей. Звук был всё громче, и я видела, как Грэйни пробирается сквозь заросли, свет фонаря метался по сторонам, пока не остановился на моём неподвижном теле.
– О боже мой, здесь ребёнок, девочка! – раздался возглас Грэйни. Она упала на колени рядом со мной, её пальцы сомкнулись на запястье, проверяя пульс. – Она жива! Сюда, быстрее! – с облегчением произнесла Грэйни, передавая поисковикам по рации.
– Потерпи немного, сейчас тебе помогут, – прошептала она, укрывая меня своей курткой.
Через пару минут к нам подошли двое сотрудников скорой помощи, которые дежурили на берегу во время поисков. Они осторожно положили моё неподвижное тело на носилки и понесли к машине. Грэйни шла рядом, держа меня за руку. Вдалеке послышались крики с полицейских катеров, и по рации сообщили, что поиски завершены.
Всякий раз, когда я пыталась отвести взгляд от ужасающей картины, разворачивающейся на берегу, моя голова, словно против моей воли, поворачивалась обратно, и я наблюдала, как люди в форме укладывают на носилки тела моих родителей, обезображенные до неузнаваемости. Это было последнее, что я увидела, прежде чем погрузиться в беспросветную тьму.
