– Мне-то все равно. Я и готовиться особо не буду. Чем дольше я занимаюсь, тем хуже сдаю. Только нервничать начинаю.
– Ну так поменяйся с кем-нибудь! – сказал я, указывая на слоняющихся вокруг студентов. – За такое время наверняка кто-нибудь отвалит целый талант. Если не больше.
– Да ты знаешь, я и торговаться-то особо не умею, – ответила она. – Я просто считаю, что любой жребий, который мне попадется, – счастливый, за него и держусь.
Теперь, когда мы отстояли очередь, у нас уже не было причин оставаться вместе. Однако мне хотелось побыть с ней, да и она, похоже, не спешила уходить. Так что мы принялись бесцельно бродить по двору, в толпе.
– Слушай, я просто умираю с голоду! – сказала вдруг Фела. – Ты не хочешь сходить куда-нибудь пообедать?
Я мучительно осознал, насколько тощ мой кошелек. Будь там несколькими монетами меньше, пришлось бы положить в него камень, чтобы он не развевался на ветру. У Анкера меня кормили бесплатно, за то что я играю там на лютне. И тратить деньги на еду где-то еще, в особенности накануне экзаменов, было бы непростительным безрассудством.
– Да я бы с удовольствием, – честно ответил я. А потом солгал: – Но мне придется еще немного потолкаться здесь, чтобы попробовать с кем-нибудь поменяться жребиями. Я-то обожаю торговаться.
Фела порылась в кармане.
– Если тебе нужно лишнее время, пожалуйста, можешь взять мой.
Я посмотрел на костяную плашку, которую она держала в руке, испытывая большое искушение. Лишних два дня на подготовку – это же дар небес! С другой стороны, можно будет ее продать и заработать целый талант… А то и два…
– Да нет уж, – улыбнулся я, – не хочу я отбирать у тебя твою удачу. Ну а моя удача тебе и подавно ни к чему. Ты и без того была весьма щедра со мной.
И я многозначительно поправил плащ у себя на плечах.
Фела улыбнулась и провела костяшками пальцев по вороту плаща.
– Я рада, что он тебе нравится. Но я лично по-прежнему считаю, что я у тебя в долгу.
Она нервно прикусила губу и опустила руку.
– В общем, ты мне скажи, если передумаешь, ладно?
– Ладно.
Она снова улыбнулась, слегка махнула рукой и пошла прочь со двора. Смотреть, как она идет сквозь толпу, было все равно что наблюдать за порывом ветра, бегущим по глади пруда. Только ее сопровождала не рябь на воде, а головы мужчин, оборачивающихся ей вслед.
Я все еще провожал ее взглядом, когда ко мне подошел Вилем.
– Ну что, на сегодня с флиртом покончено?
– Да я с ней вовсе не флиртовал, – возразил я.
– Ну что же ты так? – сказал он. – Зачем же я тогда вежливо ждал в сторонке и не мешал, если ты упускаешь такой счастливый случай?
– Да ладно тебе, – сказал я. – Мы просто болтали по-дружески.
– Ну да, конечно, – ответил Вил. Его сильный сильдийский акцент делал насмешку еще более язвительной. – Тебе какое время выпало?
Я показал ему свою плашку.
– На день позже меня! – он показал свою. – Готов поменяться за йоту.
Я призадумался.
– Давай меняться! – настаивал он. – Ты же все равно не можешь заниматься в архивах, как мы.
Я гневно зыркнул на него исподлобья.
– Твое сочувствие бьет через край!
– Сочувствие я лучше приберегу для тех, кому хватает ума не доводить до бешенства магистра архивов, – ответил он. – А для таких, как ты, у меня найдется только йота. Ну что, по рукам?
– Я предпочел бы получить две йоты, – ответил я, осматривая толпу в поисках студентов с безумно-ищущим взглядом. – Если, конечно, удастся.
