Шере сначала растерялся, потом напугался. Опять этот Унут?! Это тот самый город, откуда сбежал отец, где жрец – мертвяк Хамерут. Отец всё-таки решил отдать его этому мёртвому и страшному человеку, которого сам боится! А вдруг это вообще город мертвецов?
Ка уже рисовал Шере страшные картины жизни среди мертвецов, почему-то непринятых в Дуат и потому злобных и опасных. Он всхлипнул, и из глаз его, помимо воли, брызнули слёзы.
Отцу это не понравилось. Он нахмурился.
– Что такое?!
Шере опустил голову и начал размазывать по лицу слёзы вперемежку с соплями.
– Там… там… там же нет никого, – сквозь всхлипы бормотал он. – А где я там буду жить? А что есть? Ты хочешь выгнать меня из дома? Это из-за того, что я вчера подслушивал? Я больше не буду подслушивать, хоть сколько рассказывайте там про мертвецов… – услышав это, отец поморщился>2. – Я буду уши затыкать, – причитал мальчик, – только не гони меня из дома…
– Глупец! – закричал отец. – Это же для твоего блага! Я договорюсь, и тебя возьмут в школу писцов в Унуте. Выучишься и сможешь служить в храме или у номарха! Всяко лучше, чем всю жизнь таскать по полю вёдра с илом.
На крики прибежала Иринефер, недобро взглянула на Сафа и увела сына, бросив мужу:
– Ты напугал его!
Тот насупился и стоял молча, раздирая пальцами всклокоченную бороду.
Мать быстро успокоила Шере и объяснила, что отец хочет дать ему образование, а вовсе не выгоняет из дома. Занятия в школе писцов идут с перерывами, во время которых все ученики разъезжаются по домам.
Шере хмуро слушал, а потом сказал:
– Мут… а можно я не поеду в этот Унут? Там ведь страшно… там людей… – он хотел сказать «убивают», но вовремя спохватился. – …заставляют много работать на полях.
Иринефер удивилась.
– С чего ты взял, сынок? Унут – огромный город, куда крупнее нашего Мер-Нефера. Там хороший храм, много начальства. В Унуте занимаются ремёслами, торговлей и общением с богами. Да у них и полей-то почти нет, Унут стоит далеко от Хапи – не меньше, чем в трёх тысячах шагов>3.
– Ну можно, я не поеду? Я лучше буду работать с отцом и братом в поле…
Иринефер неодобрительно посмотрела на него.
– Я думаю, Шере, тебе не нужно спорить с отцом и отказываться. Школа открывается после сбора урожая, через пять лун, а пока ты будешь жить как жил.
Шере вздохнул и хотел было пойти погулять – с улицы раздавались крики соседской детворы, но Иринефер сначала заставила его натаскать воды, потом он и Кафи помогали ей убирать в доме, затем Кафи села прясть, а мут – ткать… и когда солнечная ладья начала склоняться к западной пустыне, Шере даже сказал своему Ка, что может быть жизнь в школе писцов не так и плоха. После обеда, когда Саф отправился дремать под свой сикомор, Иринефер, наконец, разрешила ему выйти на улицу.
Но там было тихо и безлюдно, и Шере, в очередной раз полюбовавшись яркими узорами, покрывавшими небогатые дома в их квартале, решил прогуляться к реке, где воздух был свежее и можно было отдохнуть от изнурительной жары. Дети часто бегали туда во время зноя и устраивали в воде игры.
Но на этот раз Шере нашёл там только Эй-Нефер. Она сидела на камне у берега, обняв колени и глядя вдаль, словно высматривая что-то на противоположном берегу. С её головы стекала вода, похоже, она только что выбралась из реки.
Увидев её, Шере остановился и хотел было пойти назад, но то ли девчонка услышала его шаги, то ли по какой-то другой причине, она оглянулась и приветливо улыбнулась.
