Вождь сделал ход конем, написал статью, которая называлась "Головокружение от успехов» – народ поверил Отцу и всю вину свалили на местную власть. Многие семьи ушли с колхоза – посевная была успешно завершена. Рано поверил труженик ему – уже в сентябре он наметил завершить сплошную коллективизацию.
У нас в деревне уже второй год шла "коллективизация. Каждую неделю собирали собрания, где выступали активисты из района. К нам был прикреплен тов. Дементьев. Там происходили горячие дебаты, споры и опасения. Все боялись – как там будет? Будет ли толк или нет? Один хозяин имел крепкое хозяйство, а у некоторых не было ничего. Теперь надо было всё сдать в колхоз. Тот, кто ничего не сдал, будет таким же хозяином, как все остальные. Вот эта социальная несправедливость многих смущала и не давала покоя даже ночью. Жалко было расставаться с тем, что было потом нажито. Убеждали, уговаривали, а иногда даже намекали, давали знать, что могут принять регрессионные меры. Порой уполномоченный тов. Дементьев не мог овладеть своими нервами, вёл разговор на высоких тонах, даже стучал кулаком по столу. Многие хозяева после собрания до глубокой ночи со своей семьей обсуждали: «Как жить дальше? Что нас ожидает впереди? Если не вступить в колхоз, то отправят туда, где Макар телят не пас». Вот такие времена переживала провинциальная деревня. Многие продали своих отменных лошадей, над которыми души своей не чаяли, и купили за жалкие гроши какую-нибудь клячу, а потом вступали в колхоз. Их упрекали: «Зачем вы так сделали?» – «А почему тех не спрашиваете, у которых совсем не было коней». Первыми вступили в колхоз те, у кого ничего не было – с такими кадрами дело двигалось туговато. Кто покрепче стоял на ногах всё старался остаться единоличником Многие рассуждали так: Кто никогда не был порядочным хозяином – он такой же будет в колхозе. Запряжёт чужого коня, целый день будет работать на нем, а покормит или нет? – это неизвестно.
Директивы шли сверху одна строже другой, с районного начальства требовали, чтобы быстрее закончить сплошную коллективизацию. Наконец уговорам пришёл конец – начали раскулачивать. 20 миллионов сельских жителей были согнаны с насыщенных мест. Это называлось ликвидация «кулачества" как класса, и переселены в необжитые края Урала и Сибири. Скотные дворы не были- подготовлены, начался массовый падеж скота. Страна потеряла более 26 миллионов голов крупного рогатого скота, которое было восстановлено только к 1959 году. Общий уровень сельского хозяйства в годы коллективизации стал на четверть ниже уровня 1928 года. Сколько слез пролили, когда колхозы строили. Наконец пришлось и нашему отцу сделать решительный шаг – вступить в колхоз. Все свое хозяйство сдал и сам с головой окунулся в колхозные дела. Мужик он был хоть куда, любая работа у него в руках кипела. Наступила сенокосная пора. Косить у нас идут в 3 часа ночи и косят до тех пор, пока роса не высохнет. Первое время косари нового колхоза выстроились в шеренгу друг за другом, и прокос за прокосом шли за ведущим. После некоторого времени отец с матерью вечером разговаривают о делах колхозных. Отец говорит: «Мог бы пройти лишние прокосы по сравнению с другими, но куда денешься – все идут друг за другом. Как один встал, так и все». Через несколько дней он договорился с правлением колхоза и взял для своей семьи отдельный покос, где за каждый гектар убранного сена ему начисляли определенное количество трудодней. Я еще в те годы был несовершеннолетний и то все лето ходил на покос, как на свой собственный.
