– Иваныч! – взмолился я. – Ну послушай меня!
– Слушаю, – повернул он ко мне своё лицо, но взгляд от экрана не оторвал.
– Ты можешь мне найти одну машину?
– Да хоть десять, – не моргнув ответил Иваныч. – Какая тебя устроит: джип, инвалидная коляска или нефтевоз?
– Мне нужна белая «девятка»!
– И по какой цене?
– В каком смысле? – съехал я с темы.
– Ну, по какой цене она тебя устроит?
– Да при чём тут цена? Не нужна мне никакая машина!
– Я не понимаю тебя, Серёжа.
– Чего тут непонятного? – я начал понемножку заводиться. – Не нужна мне никакая машина! Мне нужен хозяин её. Вернее, хозяйка. Это же так просто!
– Ну так бы сразу и сказал, – вздохнул Иваныч и вытащил из кармана куртки блокнот и ручку. – Говори номер машины и имя хозяйки.
– Эх, Иваныч, ты и шутник! – заулыбался я. – Если бы я это всё знал, зачем бы стал тебя напрягать?!
– Здесь, Иваныч, такая штука, – вступил в наш странный диалог Женька, – Серёга тут доездился за разными Фёдорычами до того, что в кого-то втюрился, и нету теперь нам с Евгеном покоя ни днём, ни ночью!
– Это точно, – ехидно поддакнул Евген, – особенно ночью – стонет и скрипит зубами, как вампир на диете!
Иваныч убрал блокнот и ручку на место и посмотрел на меня, как на ребёнка, находящегося в последней стадии дебилизма:
– А ты хоть представляешь, сколько в Усинске белых «девяток»?
– Нет, я даже не представляю, сколько в Усинске красных «восьмёрок»! Но, Иваныч, ты же найдёшь её?!
– Как?
– По глазам! У неё обалденные голубые глаза!
– У кого, у «девятки»?
Теперь уже я посмотрел на него, как на ребёнка, находящегося… (ну и так далее):
– У девушки.
Иваныч несколько раз сжал и разжал пальцы правой руки и повернулся к Женьке:
– Дай сигаретку!
Я округлил глаза:
– Ты же не куришь!
– Тут и запьёшь, и закуришь. Серёга, ну откуда ты такой взялся?!
Я, искренне недоумевая, только пожал плечами, потому что в этот момент я абсолютно не помнил не только о своём происхождении, но и о происхождении всего человечества в целом!
Иваныч сделал несколько глубоких затяжек и резко потушил сигарету в баночке из-под кофе, служившей у нас на должности пепельницы:
– Чёрт с тобой, рассказывай, как она выглядит. Но очень-очень подробно.
– Так, – воодушевился я, – у неё обалденные голубые глаза! Просто чудо какое-то!
– Про глаза мы в курсе. Давай дальше.
А дальше всё оборвалось. Я вдруг понял, что ничего, абсолютно ничего не помню о той, кем так внезапно и страстно заболел! Не помню ничего, кроме этих волшебных глаз!
– Прости, Иваныч, я идиот, – промямлил я и, махнув рукой, едва не заплакал от беспомощности, навалившейся на меня так же энергично, как бесцеремонная толстая баба на тщедушного мужичонку.
Да, вероятно, видок мой был идеально трагичен, потому что никто не только не засмеялся, но даже не улыбнулся, а в нагловатых глазках Евгена тускло блеснула влага.
Но Иваныч неожиданно встрепенулся и хлопнул рукой по столу:
– Да всё отлично, Серёжа! Я, кажется, уже придумал объявление, которое развешу по всему Усинску: всем хозяйкам белых «девяток», имеющих обалденные голубые глаза, срочно прибыть на регистрацию на Северный Возей. Там вас ожидает ваша судьба!
