удивил: прежде молодой Келинти не позволял себе жалоб и даже
сравнений. – Вам было проще: вы были старше, вместе и на этом
пути не первые. И потом… вспомни, как вы сами изумились отношению окружающих? Ответственности? А можешь себе представить, каково быть сыном консула, к тому же единственным?
Повисла пауза. Эрик молча тянул пиво, а Алексей пытался «пе-реварить» услышанное. Только сейчас до него начало доходить, чем
другу пришлось пожертвовать. По сути, раньше он даже не задумывался, почему они практически ничего не знают о том, что он на самом деле думает. Он был со всеми приветлив, не унывал даже в самых сложных ситуациях, еще реже – сердился, всегда принимал
верные решения и сохранял трезвость рассудка, когда все вокруг
сходили с ума. При этом не был ни снобом, ни излишним педан-том. О его чувствах к Джулии вообще никому и ничего не было известно. Но он никогда не стал бы ссориться с друзьями и уж точно
не стал бы влиять на мнение девушки. А что у него такие метания
между чувствами и долгом – почти никто не догадывался. Яснее ясного всплыла в памяти картинка из дальнего прошлого. Они тогда
собирались улетать с Земли. Алексей хорошо запомнил выражение
глаз друга и его интонацию: «Они посмели напасть на планету. Мою
планету. Разрушить то, что мы создали!» И голос у него тогда был
чужой и страшный. Алексей в тот момент решил, что это от нервов, но причина была в другом.
– Потом появились вы, – продолжал Эрик изменившимся голосом, – это был как лучик надежды… с одной стороны. С другой стороны, мне приходилось каждый раз думать, как судьба повернется
от каждого вашего слова и поступка или того, что я вам открою.
– Да ладно тебе! – попытался подбодрить его Алексей. – Ты
всегда умел находить компромисс. И ты почти ни разу не ошибся – иначе мы не выжили бы! И потом… ты ж нам не врал – просто
не всё говорил. А если бы рассказал всё сразу, мы бы не поняли.
Если до сих пор не всегда понимаем…
«Теперь ясно, почему случилась вся эта шумиха на Белом
холме!» – подумал он, искренне надеясь, что друг его мысль не ус-лышит. Им с Джулией и правда повезло. Эрик, как и они, родился на Земле, но на Толос прибыл совсем маленьким: то ли семь
55
Юлия Каштанова
лет ему было, то ли вообще пять. Ему пришлось ухнуть с головой
не просто в совершенно другой мир, ничем не похожий на его
родной, да еще и без возможности вернуться. Опереться было
не на кого, к тому же, пришлось примерить на себя роль, в которой сам Алексей не рискнул бы себя попробовать даже пару недель. Его и мантия сенатора порой изрядно тяготила, и он даже
в страшном сне представить себе не мог, что чувствует друг.
– Еще по одной? – предложил он. Разговор явно затягивался.
– Давай.
– Теперь я понимаю, – повторил Алексей после продолжительной паузы. – И до сих пор себя по-идиотски чувствую… Хорошо, что до беды не дошло. И спасибо тебе, что не повелся
и вправил мне мозги.
– Не меня благодари, – и Эрик замолчал, устремив взгляд
в пространство; на его губах блуждала странная улыбка. Собеседник рассеянно кивнул. Они прижились в Хорнэльде, считали его
домом и, в сущности, мало чем отличались от местных жителей…
но, оказывается, им так много еще предстояло узнать.
Джулия и Инка сидели в гостиной в доме в Вестфильде; первая увлеченно вышивала пестрыми камушками картину (наверняка, старалась отвлечься), вторая без особого интереса листала книжку.
