Во второй раз принцесса в прямом смысле вцепилась мне в горло. Тут уже я не выдержал, и, прижав её к кровати, сам укусил в шею, предупреждающе рыкнув. За что тут же был оцарапан.
Кажется, эта ночь дастся мне очень нелегко!
- Обозы, Саргал! - сказал я сам себе. - Давай думай об обозах и степи!
- И кто это будет обузой в степи? - заинтересовалась принцесса.
- Храни меня, Царица заступница, - провёл я лапой по лицу.
- А это кто? - аккуратно отвела мою ладонь от моего лица севшая передо мной принцесса.
Сколько там осталось до рассвета?
5. Глава 5.
Терриэль Аргаэт.
Легкий стук моих каблуков по мрамору императорского дворца вторил моей памяти, прокручивающей для меня вновь и вновь слова, сказанные отцом во время только что закончившегося разговора.
- Я устал в тебе разочаровываться, - звучит эхом к моим шагам.
- Ты позоришь не только свое имя, но и императорскую фамилию, - голос отца в голове заставляет ускорить шаг.
- От тебя слишком много проблем, впрочем, ты сама изначально была проблемой, - лицо отца спокойно, лишь уголок губ дёрнулся в презрительной усмешке.
Проблема, ошибка, позор, разочарование... Ничем иным для отца я никогда и не была. При дворе это не было новостью, как и особенной тайной. Придворные хоть и склонялись в поклоне, но скрыть пренебрежения во взгляде зачастую не успевали. Особенно, когда и не собирались этого делать.
- Твоей наставницы больше нет, и заплатить собственной жизнью за твою глупость больше некому, - отец намеренно бил по больному, самому уязвимому месту.
Собственную мать я не особо интересовала, она была в ужасе от того, что сделала с её прекрасным телом беременность. И едва оправившись от родов, посвятила себя "возвращению красоты". А потом и вовсе умерла. Отца моя детская привязанность и желание получить его внимание раздражали. А брат... Принц Эрлион ненавидел и считал меня ничтожеством одновременно. И не упускал шанса напомнить мне, что я бастард. Маленькой я пыталась понравиться Эрлиону. Даже как-то самолично тащила с кухни поднос с любимыми братом пирожными с вишней и сливками, когда он в наказание должен был сидеть в своей комнате все праздники.
Помню, он тогда тщательно размазал по моему лицу и волосам каждое пирожное и выставил меня за дверь.
Кажется, что всё моё детство я интересовала только одного человека во всём дворце. Иллириана Вернет, она же Иллира Отравительница, была той, кто первой взяла меня на руки. С того момента она стала моей нянькой, а после и наставницей. Она знала обо всех моих переживаниях, делила со мной мои секреты, и всегда была той, кто вне зависимости от того права я или нет, всегда была на моей стороне. Строго выговаривала за мои ошибки, но никогда, ни разу не сказала, что я её разочаровала! Иллириана единственная, кому я могла позволить находиться за моей спиной.
Я очень быстро поняла, что любить и уважать меня во дворце отца никто не собирается, поэтому я решила, что пусть тогда боятся! И титул первой стервы императорского двора вскоре стал моим. Меня боялись, стать объектом моего внимания никто не желал. К пятнадцати годам мне достаточно было просто внимательно посмотреть, чтобы заставить любого в волнении покинуть зал. Моё внимание или подаренная улыбка считались среди аристократов дурной приметой.
Единственным, кому я улыбалась искренне, и кому готова была подарить всё своё внимание, был мой кузен.
