– А что вы хотите услышать?
– Вопрос не в том, что мы хотим услышать, – Белый погрозил Рудакову пальцем, а Тощий сокрушенно покачал головой, – а что вы, Артемий Андреевич можете сказать!
– Например?
– Посмотрите в зал, подумайте. Хорошо, дам небольшую подсказку. Сегодня мы будем говорить о культуре питания.
– Простите?
– А что тут удивительного? Практически во всех мировых религиях вопросам взаимоотношения человека и его пищи уделяется очень и очень большое внимание. Некоторые, например, считают чревоугодие смертным грехом. Другие категорически не приемлют поедание свинины… Вы, конечно, слышали об этом?
– Да… Конечно, слышал.
– Превосходно! Так что вы можете сообщить нам интересного?
Рудаков немножко поразмыслил и осторожно сказал:
– Думаю, что в вопросах еды я не совершил ничего выдающегося. Возможно, с точки зрения какой-нибудь религии я и употреблял недопустимые продукты, но в целом ничего дурного за собой припомнить не могу.
Эти слова почему-то страшно расстроили Белого, зато явно порадовали Тощего. И это было неприятно, поскольку именно Белый вызывал больше симпатий.
– По-видимому, Артемий Андреевич относится к категории людей, считающих, что каждому воздастся по вере его. Так, Артемий Андреевич? – вкрадчиво спросил Тощий.
Рудаков секунду помедлил и согласился. Наверное, именно эта формула наиболее точно описывала его мысли.
– Вы вольны верить во что угодно. Сформулирую по-другому: с точки зрения внутренних убеждений, считаете ли вы себя чистым и беспорочным по отношению к употреблению пищи?
Против ожиданий, перед мысленным взором Рудакова не развернулась картина его жизни, поэтому припомнить все свои трапезы, и тем более дать им оценку было весьма затруднительно.
– Отвечу честно… – начал Рудаков.
– А здесь только так, – перебил его Тощий, – по-другому не получится!
– Разумеется… знаете, мне трудно судить о нормах морали в этой области, но я твердо считаю себя хорошим человеком. Возможно, иногда допускающим ошибки, но хорошим.
В зале воцарилась мертвая тишина. Рудаков беспокойно посмотрел на ведущих: неужели сказал что-то не то?
– Да, – язвительно сказал Тощий, – типичная картина. Не правда ли, коллега?
– Вынужден согласиться, – вздохнул Белый и обратился к Рудакову, – если бы вы знали, уважаемый Артемий Андреевич, сколько раз нам приходилось на этом самом месте слышать эту самую фразу.
– А стоит копнуть, – подхватил Тощий, – наталкиваешься на такое…
Он сморщился и затряс головой, словно действительно увидел нечто очень гадкое.
– Не думаю, что все настолько безнадежно, – заявил осмелевший Рудаков.
Ведущие переглянулись.
– Если вы так считаете, то позвольте напомнить, – Тощий выудил из внутреннего кармана толстенный блокнот в потрепанной обложке, – некоторые, так сказать, фактики из вашей биографии…
Он пролистал несколько страниц, что-то внимательно прочитал и торжествующе поднял блокнот над головой.
– Вот! Прощу обратить внимание. Только что Артемий Андреевич рассказывал нам о своей безгреховности. Так извольте же ознакомиться!
Рудаков сжался, с трепетом ожидая оглашения неких ужасных подробностей. А Тощий, тем временем, раздобыл где-то очки, и начал с выражением зачитывать:
– В возрасте четырех лет, двух месяцев и двенадцати дней – я опускаю часы, минуты и секунды – упомянутый Артемий Андреевич, пользуясь отсутствием контроля со стороны родителей, пробрался на кухню, незаконно открыл банку клубничного варенья и съел двести пятьдесят четыре грамма, пользуясь исключительно руками!
