– Но почему именно императоры? – задумался Вертинский. – И почему сейчас?
– Нужно проверить эпицентр, – решил Макс. – Сегодня ночью идём в Петропавловскую крепость.
Получив формальное разрешение от скептически настроенного Игнатьева, команда проникла на территорию крепости после закрытия для посетителей. С ними был лейтенант Савин, молодой сотрудник местного подразделения, назначенный полковником "для надзора".
– Вы действительно верите во всю эту чертовщину? – спросил он, пока они пробирались к Петропавловскому собору.
– Дело не в вере, лейтенант, – ответил Макс. – А в фактах.
Он достал из сумки прибор, разработанный Вертинским – детектор аномальной активности, настроенный на энергетический спектр Разлома. Устройство тихо гудело, стрелка медленно смещалась вправо по мере приближения к собору.
– Здесь, – Макс остановился у входа в императорскую усыпальницу. – Концентрация энергии максимальная.
Внутри усыпальницы было холодно и тихо. Мраморные надгробия российских императоров выстроились в строгом порядке. Макс медленно шёл вдоль них, прислушиваясь к своим ощущениям.
– Странно, – пробормотал он, останавливаясь у гробницы Петра I. – Я чувствую… резонанс.
– Какого рода? – тут же спросил Вертинский, делая заметки.
– Словно… кровная связь. Между мной и… – Макс не договорил. Его глаза расширились, когда он увидел полупрозрачную фигуру, материализующуюся возле гробницы. Высокий мужчина в императорском мундире с характерными чертами лица, знакомыми каждому по учебникам истории.
– Пётр, – выдохнула Алина.
Призрак повернулся к ним, его глаза светились тем же синим светом, что иногда проявлялся у Макса.
– Наследник, – голос призрака звучал скорее в их сознании, чем физически. – Ты вернулся к истокам.
– О чём он говорит? – Савин схватился за табельное оружие, хотя понимал его бесполезность против подобного явления.
Макс сделал шаг вперёд:
– Кто ты? Действительно император или эхо-сущность Разлома?
– Я – память места. Память крови. Память империи, – ответил призрак. – Ты носишь в себе наследие, наследник. Ключ от врат, который я обнаружил, но не смог использовать.
– Ключ? Какой ключ? – спросил Макс.
Вместо ответа призрак указал на одну из стен усыпальницы:
– Тайная комната. Хранилище знаний. Найди её, и ты поймёшь, почему Петербург был построен именно здесь. Почему империя была необходима.
Призрак начал растворяться, но успел произнести ещё несколько слов:
– Они возвращаются. Старые соглашения нарушены. Врата нуждаются в страже.
Когда призрак исчез полностью, в усыпальнице воцарилась тишина. Савин выглядел потрясённым:
– Что, чёрт возьми, это было?
– Историческая эхо-сущность, – автоматически ответил Вертинский. – Но с необычно высоким уровнем когерентности. Почти как сознательная проекция.
Макс подошёл к стене, на которую указал призрак. Внешне обычная каменная кладка, она ощущалась иначе для его изменённых чувств – словно за ней скрывалось что-то, резонирующее с энергией Разлома.
– Здесь что-то есть, – он провёл рукой по камням, концентрируясь на своих ощущениях.
Внезапно один из камней слегка сдвинулся под его пальцами. Макс надавил сильнее, и целая секция стены бесшумно отъехала в сторону, открывая тёмный проход.
– Невероятно, – прошептала Алина. – Тайная комната в императорской усыпальнице, о которой не знали даже историки.
Они осторожно вошли внутрь. Луч фонарика выхватил из темноты небольшое помещение с каменным столом в центре. На столе лежали пожелтевшие от времени бумаги, странные инструменты и небольшой металлический предмет, напоминающий компас.
