На третий день этого отчаянного бегства, когда они уже почти выбились из сил, Пепельный Король захлопнул свою ловушку.
Они вошли в узкое ущелье, которое, как им показалось, могло бы вывести их из этого пепельного ада в более безопасные земли. Но ущелье оказалось западней. Когда они прошли его самую узкую часть, выходы с обеих сторон внезапно оказались перекрыты отрядами Пепельных Дозоров, которые, словно выросли из-под земли. А со склонов ущелья на них посыпался град черных, острых, как бритва, осколков обсидиана.
«Засада!» – крикнул Рорик, его топор сверкнул в сером свете.
Завязался отчаянный, неравный бой. Пепельных было слишком много. Они наступали со всех сторон, их безмолвные, дисциплинированные ряды казались несокрушимыми. Алекс, Рорик, Ульф и Йорген дрались как львы, их оружие находило цели, но на место каждого павшего Пепельного тут же вставали двое новых.
Ларс, видя, что его друзья вот-вот будут раздавлены, шагнул вперед, заслоняя собой Элиану. Осколок на его груди вспыхнул ослепительным светом, и он запел – не древний гимн, а простую, отчаянную песню света и надежды, песню, рожденную в его сердце в этот самый момент. Его голос, чистый и сильный, на мгновение заставил Пепельных отступить, их багровые глаза испуганно замерцали.
В этой короткой передышке Йорген, воин Кингсбриджа, получил тяжелую рану – черный клинок одного из Пепельных пронзил его плечо. Он упал на колени, его лицо исказилось от боли.
Брат Терон, не раздумывая ни секунды, бросился к нему. Старый монах, забыв об опасности, опустился рядом с раненым, пытаясь остановить кровь и прошептать слова исцеляющей молитвы.
Именно в этот момент один из Пепельных командиров – огромная фигура в тяжелых доспехах, с мечом, который, казалось, был выкован из самой тьмы, – прорвался сквозь ряды сражающихся и нацелился на беззащитного целителя.
«Терон, берегись!» – крикнула Алекс, но было уже поздно.
Меч Пепельного командира обрушился на спину старого монаха. Брат Терон даже не вскрикнул. Он лишь на мгновение замер, его руки все еще лежали на ране Йоргена, а затем медленно, как подрубленное дерево, осел на землю. Его серая ряса быстро пропитывалась кровью. Свет в его добрых глазах погас.
«Не-е-ет!!!» – крик Ларса был полон такой боли и ярости, что, казалось, даже пепельная буря на мгновение стихла. Свет его Осколка вспыхнул с новой, неистовой силой, отбрасывая Пепельных назад, обжигая их, заставляя их черные доспехи дымиться.
Смерть брата Терона, этого тихого, доброго человека, который нес им утешение и исцеление, потрясла их до глубины души. Она стала той последней каплей, которая переполнила чашу их отчаяния и ярости.
Алекс, Рорик и Ульф, охваченные слепым гневом, бросились на врага с новой, удвоенной силой. Они уже не думали о защите, о тактике. Они просто убивали, мстя за смерть своего друга. Пепельные, ошеломленные внезапной вспышкой света Ларса и яростью нападавших, дрогнули.
«Прорываемся!!!» – крикнула Алекс, ее голос сорвался.
И они прорвались. Прорвались через ряды врагов, через стену черных доспехов и безмолвной смерти, оставляя за собой десятки поверженных Пепельных. Они бежали из проклятого ущелья, не оглядываясь, унося с собой тела Йоргена, который был без сознания, но еще жив, и… брата Терона.
Когда они, наконец, вырвались из пепельной бури и нашли временное укрытие в какой-то заброшенной пещере, далеко от проклятого ущелья, на них навалилась вся тяжесть потери. Брат Терон был мертв. Их целитель, их мудрый наставник, их лучик света в этом сером, безрадостном мире, ушел навсегда.
