Хроники Ветрополиса - страница 10

Возможно, на моём лице отразилась какая-то мыслительная мука, потому та подтолкнула меня к разговору, выдав такой тезис:

– Я сейчас, – сказала она, указывая на меня электронной сигаретой, – вызову безопасников, и они тебя скрутят. А потом отколупают от стены этого. А завтра я пойду в суд. Короче говоря, в итоге ты платишь компенсации и вылетаешь за периметр. Понял?

Я не ответил. Что-то мне совсем расхотелось с ней разговаривать. Включил свет. С кровати донеслось:

– Ты бы хоть предупредил, что свет включишь! Глазам же больно

Стоя между выключателем и прибитым к стене парнем в одеяле, я повернулся на звук.

– Сейчас больно будет не только глазам, – сказал я.

– Ты мне что, угрожать решил? Ты, кем бы ты ни был, хоть бес, хоть чёрт, я тебя размажу, ты понял?!

Девушка уже совсем распалилась. Всё же страх у неё был. Просто он прятался за агрессией. Чего поделаешь. Людям так вообще нежелательно становиться свидетелями моей охоты. Но она и не совсем человек. Маленькое пламя бесконтрольного хаоса уже точило её искру со всех сторон. И в ауре-то было прекрасно видно. Я шагнул к своей жертве. Заговорил:

– Смотри и слушай внимательно, девушка. Сейчас ты увидишь то, что не может заметить даже самая современная наука. Я посвящаю тебя в великую тайну этого мира.

Сказав это, я заставил свою тьму впиться в грудную клетку бессознательного тела. Для неё неважно, есть преграда или нет. Это тёмный экстракт мира. А всё остальное на нём только бликует и булькает. Если хотите, чёрный экран смартфона, а всё остальное на нём притворяется реальностью. Щупальца моментально нашли место стыка тела парня с миром. Лонус искры, стало быть. Он находится в центре грудной клетки и слегка правее. В некотором смысле тьма практически то же самое, что и моя конечность, и я ей ощущаю. Потому я сразу почувствовал склизкие остатки искры жизни в теле.

Будь искра целой, я получил бы ожог, ведь это как пытаться добурить до самого центра планеты. Сейчас же там была полупереваренная искра и много-много энергетического перегноя. Грязное солнце, что способно греть только результатами процесса разложения. Всё это пошло мне на корм. Спустя минуту я выпил весь перегной с остатками искры. Когда это происходит, мне становится сложновато контролировать своё тело. Как-никак не лучшая трапеза для тёмного. От этого ноги подкосились, с размаху я упал навзничь, гулко бухнувшись затылком об пол. Руки и ноги мои затряслись, как при падучей. Этот тип был жирным уловом. Я сожрал всё.

По натяжному потолку промчалась бесхозная огромная тень, заставляя его дрожать. Лампочки в люстре синхронно полопались, светильник закачался.

Моя грудная клетка затрепетала в агонии слишком частого дыхания, голова начала ритмично постукивать об пол. Не знаю, что там подумала Красновласка обо всём этом, но в какой-то момент под моим затылком оказалась подушка. Её руки стали прижимать меня к полу, растирать лицо. Зрение зернилось и временами совсем пропадало.

Когда спустя несколько минут я начал приходить в себя, я понял, что просто так и сразу не уйду. Придётся ещё немного задержаться в гостях, пока не полегчает.

– Смотри на него, – сказал я, указывая пальцем на чучело, прибитое к стене.

Зажёгся фонарик на телефоне девушки. Она до сих пор сидела рядом, но уже в мужском халате, который позаимствовала из большого шкафа, стоящего в той же комнате. Указывал я на самое настоящее чучело человека. Только не очень правильное, изуродованное словно бы чьим-то больным умом. Чьей-то злой волей, носителем которой всё же я не был. Я только снял то, на чём держался камуфляж. Или, если хотите, срезал петельки человеческой маски с лица ходячего трупа. Я продолжил: