Молчун закинул на плечо длиннющий шланг, и через весь этаж побрёл себе на звук, шепча ругательства под нос, чеканя шаг, он обогнул, не глядя вниз, открытый люк. И, зайдя спиной вперед в скромный отсек, по часовой начал крутить на трубах краны. Молчун был очень суетливый человек: в груди пожар, а в голове туманы. Он шланг трясущейся рукою прикрутил, проверил наспех всей ладонью герметичность, и, на рычаг нажав, заплатку повредил, став символом для слова "ироничность".
Зевнув в кулак, он плюхнулся на стул и, поелозив пятой точкой, скрестил руки. Вытянув ноги, толстячок-тю́ха уснул, а затем… разда́лись эти звуки: шипение, бульканье – дырявый шланг воскрес, и превратился в серого питона. Молчун храпящий возбудил злой интерес у ожившего бескрылого дракона: шланг, громко булькнув, учинил в крыле потоп, и зеркалом вдруг стал бетонный пол. А Длинный в этот миг орал взахлёб, играя с Змеем на столе в мини-футбол:
– Да бей же, ну! Чего еле ползёшь?! Какой ты все-таки, дружок, в игре неловкий!
– Ухо режет твой ликующий скулёж. Ты поддаёшься?! – Змей решился на уловки.
– Не страшен мне болтливый твой язык,– Длинный забил в ворота ловко белый мяч. – Чего оскалился? А взгляд твой что поник? Ну, дава-а-ай, как девочка заплачь!
Тем временем волна девиц струилась в душ, с полотенцами в руках, в цветастых сланцах, не замечая череду огромных луж, затопивших весь этаж их малой Станции.
–Доболта́ешься, – вспылила Воробей, обращаясь к победителю турнира.
– О, пощади меня, пернатая! Не бей, – Длинный сложил руки в молитве. Вот проныра!
Воробей, довольно хмыкнув, быстро скрылась.
–От её взгляда по спине такой мороз, – Длинный встряхнулся. – Вот же причипи́лась!
Он ее колкости не принимал всерьёз.
–Вы посмотрите, ну какое выражение обрело его противное лицо! Оно испортило мне за минуту настроение, – Змей выплюнул на свет ещё словцо, и оно, растаяв, словно снег, растворилось в сдержанном бетоне. А вода свершала свой побег, найдя прореху в нерушимом бастионе.
– А мне испортит день большая взбучка… Эй, Змей, взгляни, откуда здесь вода? – и на носочках, точно леди, белоручка, Длинный сновал по этажу туда-сюда. И вдруг в сей светлый ум пришла догадка, и Длинный выдал тихое:
– Молчун!
Они переглянулись с Змеем кратко.
–Кудряша я очень огорчу…Он, кстати, где?
–Я видел силуэт, что удалялся дальше от ангара, – холоднокровный поступил ответ. И началась вечерняя запара.
Молчун купался, лежа на полу, сжимая рваный шланг в своих объятиях. Длинный и Змей носились по крылу, бранясь и рявкая различные проклятья, и под звучный и ритмичный, шумный храп, парни таскали в тот отсек кастрюли, тряпки. Кран перекрыли – это первый был этап, иначе б сразу огребли по глупой шапке.
– А ну, вставай, злой отпрыск Посейдона! Причина всех вселенских катастроф! – воскликнул Длинный выше на полтона, и Молчун откликнулся на зов. Он только рот открыл, как тут же нахлебался.
– А я-то думал, ты – амфибия! Ну, что ж. Надеюсь, друг мой, по питью изголодался! Быть может, тогда ты тут всё протрешь?! – Змей кинул в Молчуна ведро и швабру. Тот виновато на товарищей взглянул:
–Признаю́сь, не доглядел, – ответил храбро.
–Еще б чуть-чуть и ты б здесь утонул! – Длинный сердился. Да, сейчас он страшный.
–Поверь, ещё представится момент, когда Кудряш в водонапорной башне будет решать топить его, иль нет! – зло цыкнул Змей. Синица шла из душа, и уловила аромат новых проблем. Ей Воробей кричит: «Иди за мной, копуша!» Ну, а она не ведает зачем. Остановившись рядом с лужей, вниз взглянула и, нахмурившись, поправила халат. А после строгий взгляд на всех метнула:
