Хрупкие танки - страница 24

В общем, с тех самых пор все изменилось. Я стал думать, как помочь L-309 проникнуть на территорию Первой фабрики. Казалось, это невозможно: это ведь настоящая крепость. Непонятно, чего так сильно боялся их создатель, что охраняет своих созданий пуще, чем сейфы самых крутых банков.

Кстати, о его творениях. Они и правда были удивительно хороши. Мне всегда казалось, что женщин там гораздо больше, чем мужчин. Это почти правда, но мужчин там представляют явно не такими, как танки. У нас нет ни одного робота, который пах бы розами. А эти всегда выглядят так, как будто только что из мойки. Еще эти волосы! Может, нашим парням тоже не помешает научиться пользоваться расческой… Как почти любой андроид, первофабричные мужчинки были награждены создателем телами, называемыми «эстетически совершенными», но я бы просто сказал, что они выглядели так, как будто каждый день бегут марафон, параллельно жонглируя летательными аппаратами. В общем, на вид легко определялось, что любому из них не составит труда свернуть тебе шею двумя пальцами. Кроме того, говорят, что у них не повторяется узор глазной сетчатки. Не знаю, правда это или легенда. Уж что-что, а над такими вещами в Танке не заморачиваются. Спасибо и на том, что не все ходят кареглазыми, как создатель.

В общем, над эстетикой тут стараются не меньше, чем над безопасностью. Значит, сделал большой шаг: мне удалось наблюдать. С Края оставался незащищенный угол. Это место, при наличии качественной камеры, легко позволяло бы разглядеть и фактуру из корпусов. Моя же техника помогла лишь вглядеться в лица. Естественно, я не занимался только тем, что разглядывал здешних девчонок: это я делал только первые два дня. Дальше я занялся схемой расположения людских точек. Через людей договориться было бы куда проще. Во всяком случае, мне.

Конечно, я понимал, что нельзя взять и попросить у людей предоставить нам доступ: никто из нас бы ее дал его. Но две вещи явно работали на меня: их хозяин был весьма добр к ним; это значит, что никто не смог бы отказать мне под угрозой расправы создателя; и люди, работающие со сражающимися андроидами, склонны к сочувствию (потому что хреново, наверное, быть предназначенным для битвы за то, до чего тебе и дела нет). План был в том, чтобы разузнать о ком-то из людей, а дальше все просто и очевидно.

Люди, которых я там видел, вряд ли могли помочь: я хотел найти женщину, с ней шанс на успех был бы больше. Но попадались одни мужики, вроде Николаса. А он чем-то был похож на солдата-андроида, которому не досталось силы: был на все способен и ничего не боялся. Этот точно откажется помочь. Да и я не был готов с ним сближаться.

Владимир

Мун не торопил меня, но я знал, что ему не терпится. Он нарезал круги на аппарате и без пользы ходил в игровой клуб. Она ни разу не пришла, и это не удивительно: за один только месяц на той стороне было пять стычек с инопланетными андроидами. Но я не терял времени даром и нашел нужную раздатчицу. Вернее, я не был уверен, что она нужная, но почему-то наблюдать за ней мне было особенно интересно.

Ее окно можно было увидеть только со стороны Края и только с определенной точки, поэтому вряд ли на этом свете есть кто-то, кто бы так же пялился туда, как я. Я изучил ее режим и график работы, видел, что она ест, когда принимает душ. Я видел, как она смеется, и мне было до боли грустно, что я этого не слышу: уверен, если бы солнце было человеком, оно бы выглядело вот так, как она, когда заливается смехом. Дома она распускала свои черные волосы до плеч, и я мог рассмотреть, как они блестят на свету. Она не всегда носила форму и завтракала в мятой рубашке на голое тело. Она садилась за столик в своей комнате и подворачивала под себя ноги. Она держала чашку почему-то двумя руками. И разбавляла кофе молоком до тех пор, пока, наверное, он не становился совсем холодным. Когда я наблюдал за ней в третий раз, она забыла об этом и обожглась: девушка резко поставила чашку на блюдце, оставив пару капель на белой блузке, и стала дуть на свои пальцы. Разглядывая ожог, она прикусывала губу и мотала головой. Этот момент зачем-то и по непонятной причине впечатался в мою память. Какая-то незнакомая мне мелодия откуда-то взялась в моей голове и теперь не давала мне покоя. Девушка посмотрела на настенные часы, встала со стула и стала торопливо расстегивать пуговицы блузки. Ее кожа была ослепительно белой. На теле не было ни одной родинки, кроме той, что на груди. Она надела форму, подошла к зеркалу и улыбнулась самой себе. А затем аккуратно накрасила губы алой помадой и выбежала, хлопнув дверью. Тогда я поймал в себе странное волнение, которое никак не мог объяснить.