Она видела, как он усмехнулся, нажимая на педаль газа:
– Двести двадцать?
– Да, двести двадцать, – кивнула она, и машина рванула к выходу, оставляя за собой клубы пыли.
– Сумасшедшие, – прошептал, улыбаясь, Майкл, – это так ему несвойственно, что я ставлю пятьсот баксов, что через месяц мы будем свидетелями страстного поцелуя.
– Ставлю еще пятьсот, что это случится раньше. – Дилан достал бумажник из внутреннего кармана.
– Пятьсот, что это случится завтра, – улыбнулся Томас, поднимая с пола распылитель с зеленой краской, – после сделки.
– Идиоты! – Ольга сжала руки в кулаки. – Я ставлю тысячу, что у них ничего не получится. Он убьет ее раньше, чем что-то там почувствует.
– Хватит! – прогремел голос Антонио. – О чем вы говорите? Он ваш босс. Его личная жизнь вас не касается. Занимайтесь своими делами.
Они лежали на зеленой траве, на склоне, глядя на пролетающие в небе белые облака. Именно сюда так стремилась ее душа с тех самых пор, как Стефано оставил ее здесь с четырьмя ящиками кокаина и уехал на белой «Мазде». Теперь он рядом, и Диане хотелось прижаться к нему, ощутить его тепло, его силу, почувствовать себя в безопасности. Но она не могла позволить себе даже дотронуться до него. Это было бы неправильно. То, что он пошел у нее на поводу и отменил свой приказ, еще не говорило о том, что у него возникли какие-то чувства. Но то, как он смотрел на нее, привело в замешательство.
– Смотрите! – Диана привстала, пальцем указывая на проплывающие облака. – Что вы видите?
– Тучи. – Стефано лениво посмотрел на небо. – Массовое скопление туч.
– Это не тучи, – улыбнулась Диана, – это облака, и они прекрасны. Смотрите, вот те, которые вы назвали скоплением, – это церковь. Вы видите крест наверху?
Стефано сощурил глаза, смотря в небо и, хитро улыбаясь, кивнул:
– Крест вижу.
– Это знамение. Значит, с нами Бог. Он благословляет нас на завтрашний день, и все пройдет хорошо.
Он засмеялся и закрыл глаза рукой, чтобы не видеть всего этого безумия.
– Что вы смеетесь? – видя его улыбку и слыша его смех, Диана тоже улыбнулась.
– Бог благословляет Дьявола и порожденную Дьяволом на убийства? Нет, Диана, ты ошибаешься. Ищи другой смысл.
Стефано прав. Теперь она не с Богом, она принадлежит Черному Дьяволу.
– Тогда я не знаю. – Она снова легла на траву и прикрыла глаза.
Легкий ветерок приносил с собой свежесть, запах хвои и листвы от растущего неподалеку леса, и впервые за долгие месяцы Диане дышалось легко. А может, это не ветер виноват, а спокойствие, подаренное этим мужчиной перед завтрашней тяжелой битвой?
– Если бы ты знала, что тебе осталось жить один день, – произнес Стефано, – что бы ты сделала?
Диана открыла глаза и повернулась к нему. Простой вопрос болью отозвался в ее сердце. А ответов было много:
– Первым делом я бы поехала к матери в Аризону, попрощаться. Ведь она меня больше никогда не увидит. Потом я бы вернулась, чтобы раздать деньги на лечение больным детям.
– Кому? – удивился Стефано. – Больным детям? А почему ты не отдала все деньги матери?
– Я отдала ей деньги, но не всю сумму. Больным детям они нужнее. – Диана уже вжилась в образ, переживая свой последний день. – Вы против детей? – Она даже слегка разозлилась на него за его эгоизм.
– Нет. – Он пристально смотрел на девушку. – Но на эти деньги можно открыть целую больницу для них. Или даже несколько больниц.
Диана улыбнулась. Он прав. И как такое не пришло ей в голову? Но ведь у нее один день, а за один день вряд ли можно открыть больницу.
