Харлам Фасгорн вполне себе владел заклинаниями общей силы, в отличие от обычных жителей глубинки. О чем кучер, конечно же, знать не мог, пока кружка не полетела ему в голову. Взбешенный этим, он подскочил к старику и применил «Удар копытом». Это несложное, но мощное заклинание второго уровня знали многие маги, работающие с лошадьми. Оно имитировало сильнейший удар задними копытами лошади. И хотя Харлам успел поставить блок, его третьего уровня силы, даже выше, чем у кучера, оказалось недостаточно, чтобы поглотить энергию удара. Все-таки он никогда не был боевым магом. Удар кучера пришелся ему прямо в лоб, рассек бровь и повалил на землю. Когда Харлан попытался подняться, кучер с ревом, уже без всяческой магии ударил его сапогом в лицо, разбив нос. Он был крупным мужчиной, весил почти сто килограммов, и каждый его удар мог стать роковым.
– Ну что, ну что, – орал кучер, – умеешь кружками кидаться? Лежи, старый хрыч! Не то шею сверну! Понял? Понял меня?!
Вот эту сцену и застал Освальд, прибежав на мельницу. Он видел, что дедушка ранен, не знал, что произошло, но кровь в его венах закипела.
– Аааа! – закричал мальчишка.
Здоровенный кучер оглянулся и посмотрел на него с раздражением.
– Что, – спросил он, – тоже захотел сапога отведать?
На лице детины злость смешалась с брезгливостью. Что старик, что мелкий пацан, эти деревенские никчемные людишки не вызывали у него ни капли сочувствия. Он даже не принимал их за людей.
– Падаль вонючая! – прокричал Освальд самое страшное, самое отвратительное из известных ему ругательств. – Не трогай дедушку!
–Неееет, – прохрипел старик, тщетно пытаясь подняться с колен, – не надо! Беги!
– Ах ты, мелкий засранец, – ревел медведем кучер, – как ты меня назвал? Иди сюда!!!
Дверь кареты щелкнула – кто-то из пассажиров наконец счел происходящее снаружи стоящим внимания и вышел посмотреть, что происходит.
В Освальде пульсировали одновременно злость и страх. И еще какое-то новое чувство, над ними. Сильнее. Он должен защитить деда. Не зря тот учил его заклинанию общей силы, чтобы защитить себя от дикого зверя, если придется. «Я не знаю, сможешь ли ты, – говорил старый Харлам, – не ведаю. Мелкий ты еще. Но тут ничего сложного. Если не будет выхода, пытайся применить. Против медведя, конечно, все это бесполезно, а волка откинуть сможешь и убежишь. Это и против людей сработает, если освоишь. Запоминай. Почувствовать силу. Поверить в нее. От сердца к рукам и голове. От сердца к рукам и голове – волна первая. И от головы к рукам – вторая волна. Представь, что в руках огромный валун, и третьей волной кидаешь во врага. От сердца к рукам и голове…»
Освальд собрал свою ярость в комок и пустил ее бежать по венам, как кровь. Она дошла до рук и головы. От головы вернулась в руки. Слабое, едва заметное пульсирующее облако в его ладонях ожило и набирало вес.
– Ты щенок! – взвыл кучер, почувствовав недоброе. Он бросился вперед, сокращая дистанцию и занося руку, которая весила, наверное, почти как мальчик перед ним, для удара.
– Бегииии! – закричал из последних сил Харлам Фасгорн. Кровь залила ему лицо, и он почти не видел происходящего, но ощущал море бушующей дикой ярости.
Солнце зашло краем за горизонт, и его последние багровые лучи отразились в глазах ребенка, выставившего вперед ладони с глыбой сияющего света в них.
