– Я была бы спокойна, если бы у моего Петра была такая секретарша, – заявляла Магда. – О твоем муже это говорит лучше всего.
Ответ казался ей загадочным, только Сара поняла, что мужик, который вместо длинноногого молодого вампира берет на работу пожилую женщину, заслуживает уважения Магды. И нечего тут говорить о своих волнениях и, не дай бог, о том, что вот был бы ребенок…
Магда считала, что женщина должна состояться сначала как человек, а уж потом как мать, хотя еще ни разу не объяснила Саре, в чем разница.
Телефон разразился неприятным звонком. Сара быстро схватила трубку.
– Что ты хотела, Птичка?
Сара глубоко выдохнула. Пока есть Яцек – все имеет смысл.
– Магда приглашает нас сегодня вечером к себе на ужин.
– Ой-ой! Во сколько? Я хотел еще поехать в магазин купить какой-нибудь приличный чемодан. Ведь ты не хочешь, чтобы твой муж в самолете выглядел как последний…
Нет, Сара не хотела. Она не хотела вообще, чтобы он выглядел в самолете. Хотела, чтобы, возможно, он выглядел… в поезде, несущемся в Познань, а лучше всего, чтобы вместе с ней.
А больше всего хотела, чтобы он остался, чтобы было, как когда-то, чтобы они могли проводить те немногие свободные часы вместе. Чтобы он не был без конца усталый. И чтобы сделал ей маленького прелестного ребеночка, которого она могла бы любить безоговорочно.
– Будешь около семи?
– Хорошо, Птичка, – сказал Яцек и отключился.
Сара закрыла дверь на ключ и заскочила в лифт.
Поспешно соображала, что может доставить удовольствие Магде и Петру после семи лет совместной жизни без росписи. Придумала только шампанское и восемь роз. Что можно купить наскоро людям, которых знаешь всего пару месяцев?
* * *
Яцек позвонил в последнюю минуту, что не вернется до десяти, что должен остаться на работе, так как у него полный завал.
– Но ты, Птичка, иди и не дуйся.
Дуйся! Кто сегодня так говорит!
Итак, Сара стояла перед дверьми Магды с шампанским и розами и была очень зла на себя и на нее одновременно, неизвестно, на кого больше.
Во-первых, Сара злилась на то, что не умела отказывать, во-вторых, что встретила соседку, живущую напротив, паню Херц, которая снова пробовала ей выговорить, что пес Сары наделал на ее половик перед дверью и что она потребует от домоуправления, городской управы и вообще всей страны предписания, запрещающего держать собак в доме. А Сара не знала, как ей доказать, что нет у нее никакой собаки.
А если бы и была, то, конечно же, никому бы не наделала на половик. Хотя, без сомнения, этой тетке необходимо устроить какую-нибудь гадость, потому что она была самой занудной соседкой на этой половине земного шара. Сара знала, откуда берутся кучи на ее половике. Их постоянно приносили ребята из четвертой квартиры, на которых пани науськивала полицию еще с января.
Пани Херц была столь неприятна и столь уверена в том, что поймала Сару по горячим следам, то есть в попытке наплевать на нее и на собачьи отходы, что Сара послушно убрала чужое дерьмо, покорно выслушала длинную тираду, вернулась домой, тщательно вымыла руки, и тут оказалось, что к Магде она опаздывает.
* * *
Открыла ей Магда – в длинном фиолетовом вечернем платье, таком, какое когда-то хотелось иметь Саре – и сделала вид, что крайне удивлена.
– Сара, это ты? – Она смотрела на нее так, как если бы видела ее третий раз в жизни.
Магда со значением подмигивала ей, будто бы она очень удивлена, изображая, что Сара заявилась так неожиданно! Но ей, Магде, очень приятно (чего Сара в действительности не могла сказать о себе).
