День кончился, наступила ночь, но и она прошла. Славика не было. Он не пришел за ней. Не увел на чердак, не поговорил о какой-нибудь ерунде… Ничего. Пустота. Абсолютная пустота. Аркадия понимала, что даже не видела парня, но он тоже ее не видел…
И вдруг задалась вопросом: «А видит ли сейчас ее Славик? А может ли посмотреть, какая она? А что если она ему больше не нравится? Что если он увидит, какая она уродина и лишь обрадуется, что умер, не видя при жизни такого убожества?!».
От этого она еще больше расплакалась, но и тут ей помогли. Дядя Миша, тот самый сторож, когда – то, в какой – то день, пришел и, принеся девочке свежий пирожок с клубникой и сливового киселя, сказал:
– Помянуть надобно…
И после этого Аркадия впервые в жизни услышала запах спирта и попробовала кисель и съела булочку с клубникой.
– А ведь Славка про тебя только хорошее болтал, – почти не выпив, говорил весь вечер, повторяясь, дядя Миша. – Придет, бывало, утром, за что – то берется, а все о тебе лопочет… Мол, какая хорошая девчонка, подружка… А буквально за пару дней до хвори знаешь, что спросил?
– Что? – со слезами, спросила Аркадия, запивая горе киселем.
– Спросил: «Дядя Миш, – говорит, – а что есть любовь? »… Я аж оцепенел… Думаю, ну все, обрекла ты парня на вечные муки…
– Почему муки? – не поняла Аркадия. – Да как же…
– Любовь – это мука. Поверь мне, деточка. Мука, страшная. Яд крысиный и то бьет слабее по грызунам, чем по человеку неразделенная любовь. Я все боялся, что Славка, поняв с возрастом, насколько несчастен, умрет от горя, что никогда тебя не увидит. Это раз… А во – вторых, оттого, что будет и тебе, и обществу обузой… Да что уж там!
После этого разговора в последнюю свою ночь в интернате, Аркадия больше не была прежней. Ей все мерещилось, что где – то там, вдалеке, стоя около какой – нибудь церкви стоит ее Славик… И ждет лишь ее! Лишь ее зовет к себе, зовет по имени!
Но просыпаясь, Аркадия понимала, что ее зовет не Славик, а мерзкая старшая сестра, которая будит ее в школу. Девушки собираются и идут. Нина не рада возиться со слепой сестрой, а Аркадия не счастлива снова вернуться в семью…
Они все несчастны. Но родители, наконец – то устроившись в достойные учебные заведения, где хорошо платили, теперь могли и слепую девочку забрать на попечение и тянуть ее до конца. Сколько вынесет сама, столько и будут кормить.
Но они просчитались: Аркадию закалил интернат. Эти два года сделали из нее непобедимую воительницу. Она справилась со смертью Славика, справится и с насмешками одноклассников, и упреками отца с матерью, и даже с дурацкими обидами своей сестры.
Однако девочка не ожидала, что ее родители отнимут у нее еще и прошлое. Отнимут воспоминание.
Устроив дочь к хорошему окулисту, они получили однозначный ответ: можно сделать операцию и зрение, со временем, может и не станет идеальным, но мир, через очки, девочка будет видеть.
Именно это «будет видеть» и стало для Аркадии шоком. И первая мысль, которая и оказалась решающей в этом противостоянии страха и желания увидеть мир, была такова: «Увижу могилу Славика, увижу его! Увижу дядю Мишу – всех и все увижу! ». И сказала, что согласна.
В кротчайшие сроки подготовка и сама операция – на все три месяца и колоссальные вложения родителей. Им даже пришлось отказать ради еще одной зрячей дочери своей младшей в покупке нового смартфона, который, они не спорили, та заслужила. Но им пришлось сказать нет, чтобы наконец – то снять с себя петлю и освободиться. Уже навсегда.
