– Папа! – воскликнула девочка. – Ты тоже так умеешь?
Он перевел сияющий взор на дочь и медленно кивнул:
– Да, маленькая. А теперь сосредоточься и выключи особое зрение. Умеешь?
– Умею, – с серьезным лицом кивнула Лида.
В салоне стало очень тихо. Угрожающе тихо. Атмосфера физически сгущалась и нависала грозовой тучей. И только стук в стекло кабины уберег Михаила Петровича от неминуемого взрыва. Около машины, встревоженно вытягивая голову и заглядывая в салон, стоял запыхавшийся Мирон.
– Мирон, привет, – открыл дверцу Михаил Петрович. – Забери Лиду, пожалуйста. Мы сейчас тоже приедем. Только машину осмотрю.
– Хорошо, – кивнул Мирон и протянул руку выбирающейся из машины девочке.
Неожиданное вмешательство третьего лица сбило Майю с толку и немного разрядило обстановку. Она какое-то время тяжело вздыхала, словно не решаясь спросить. Он открыл дверцу и пересел на заднее сиденье. Протянул к ней руку, но жена дернулась и с чужим окаменевшим лицом отодвинулась в сторону.
– Ты знал? – севшим голосом спросила она. – Давно?
– Догадывался, – кивнул он.
– Почему ты мне не сказал? Это опасно? – перевела она на него полные слез глаза.
– Прости! Ты всегда так болезненно реагируешь на все, что связано с Лидой. Я не решился. Струсил, наверное, – не выдержал он ее взгляда и опустил глаза.
– Расскажи мне, – она протянула руку и взъерошила его так рано поседевшие волосы. – Почему ты испугался? Это опасно?
– Я даже не знаю, с чего начать, Майя. Ты ведь еще не все знаешь обо мне и моей семье, – сказал он. – Моя двоюродная сестра в психиатрической больнице.
– Почему? Что случилось? Ты ничего мне не говорил о сестре, – Майя была в явном замешательстве.
– Я не хотел тебя тревожить. Ты так много пережила. Потом ты всегда была зациклена на Лиде. Казалось, тебя мало что интересует, кроме дочери, – горько ответил он.
– Прости, милый. Я такая эгоистка. Прости меня, пожалуйста, – прижалась она к мужскому плечу.
– Я слишком люблю тебя, чтобы сердиться. Ты же знаешь это, – ласково обнимая жену, сказал Михаил Петрович.
– Расскажи мне про сестру, – попросила Майя.
– С ней случилось примерно то же самое, что и с Машей, – ответил он.
– На нее тоже напал Хтон? – в ужасе расширились ее глаза.
– И да, и нет. У мистиков есть некоторые особенности, о которых я тебе не рассказывал. Только та девушка, что обладает даром, может запереть Хтона в своей душе. Но плата высока – она сойдет с ума, – грустно глядя на куст сирени, сказал Михаил Петрович.
– Разве Маша обладает даром? Если так, то почему ты не заметил? – вопросительно наморщился лоб. Она смутно припоминала события прошлого. Разговор в больнице. Еще тогда Миша говорил что-то про Машу, но она была неадекватна и ничего не запомнила.
– Степень дара у всех различна, Майя. У Маши он никак не проявлялся. До поры… – вздохнул он.
За окном послышались взволнованные голоса. Это на помощь бежали соседи по даче, шокированные рассказом Мирона о том, как Михаил Петрович врезался в дерево. Майя завертела головой и с сожалением развела руками. Он коснулся ее ладони, показывая глазами, что они закончат свой разговор чуть позже, а сейчас и правда пора выбираться на дорогу.
Пытаясь сдать назад, Михаил Петрович недовольно поморщился, обнаружив, что первые попытки безуспешны. Одно колесо крутилось вхолостую, захваченное в плен предательской пустотой под осыпающимся настилом из хрупкого валежника. С хрустом подломились ветки под вторым колесом, и машина, оседая вниз, окончательно застряла в промоине. Мужчины остались возиться у попавшей в западню машину, а Майя поспешила по дороге в дачный поселок, не желая оставлять дочь надолго без присмотра. После того, что случилось сегодня в машине, страх ее разросся до размеров тысячелетнего баобаба.
