Утром она разбудила меня, взяв за плечо:
– Спасибо, я пойду к себе. Спасибо вам, – она открыла дверь, обернулась и, ласково посмотрев на меня, сделала изящный взмах рукой.
– Не опаздывайте на завтрак, – добавила Катя. Улыбка скользнула на ее лице, она опустила ресницы и вздохнула.
– Мы забыли одну деталь, – сказала она и вернулась, плотно закрыв за собой дверь.
– Какую же?
– Чулки, я забыла их надеть, где же? Ах вот! – она отвернула подушку в сторону.
– Но, Катя, я не могу смотреть на это. Я выйду. Неудобно.
– Нет, останься. Я хочу, чтобы ты видел, как я это делаю. – Она улыбнулась. – Лучше подойди и помоги мне… Слышишь?
Я подошел и присел на корточки. Но в таком положении было неудобно держать равновесие и я встал на одно колено.
– Что же здесь такого неудобного? – промолвила Катя сладким голосом. – Все женщины снимают и одевают их каждый день… Теперь здесь. Вот так. Хорошо…
Я отвернул голову, она тут же повернула ее обратно:
– Смотри, какие подвязки. Они шелковые…
– Да, действительно, из красного шелка. Как красиво!
– Вот и готово. А ты смотреть не хотел.
Я стал подниматься и случайно коснулся головой ее груди:
– Ой! Ноги затекли. Я так неловок. Но ваша грудь…
– Что?
– Она такая… Мягкая, – произнес я взволновано.
Катя растерялась поначалу, но быстро пришла в себя:
– Вы иногда так странно говорите, что я теряюсь и не знаю, что вам ответить.
Она посмотрела на меня изумленно и сказала:
– Женская грудь и должна быть такой мягкой. Это вполне естественно, – она зашмыгала носом и, вынув платок, поднесла его к лицу.
– Ну я пойду, а то опоздаю. Сегодня совещание.
С этими словами она вышла.
Навстречу ей попался Сергей Иваныч. Катя спросила его с улыбкой:
– Чего это вы такой грустный? Голова со вчерашнего не проходит? Пойдемте лучше навестим нашего садовника. Ему, наверное, скучно одному.
– У меня дела, – пробормотал Сергей Иваныч и замотал головой. – Не могу, – добавил он еле слышно.
– Что не можете? Какие дела? – спросила Катя, перестав улыбаться.
– Не могу спокойно смотреть на это. И вообще, – он повысил голос и сказал уверенно:
– Мне не нравятся методы, которыми вы добиваетесь признания от людей. Он пожилой человек и, наверное, не совсем здоров. Не стоило так поступать с ним. Мне это все не по душе.
– Ну-у. Он сам виноват. И потом, это ваш промах. Вы должны проверять персонал и допускать к работе. Вам не показалось странным его поведение в первые дни?
– У него была рекомендация.
Катя строго поглядела на Сергея Иваныча и сказала сердито, ледяным голосом:
– А если бы у него получилось? Если бы он успел? Что было бы со всеми нами? Вы об этом не думали?
– Думал, думал. – Он затряс головой, – только не надо таким тоном!
– Знаете что, Сергей Иваныч, не забывайтесь! Помните, кому вы обязаны.
Сергей Иваныч судорожно повернулся, махнул рукой и зашагал прочь, опустив голову.
Катя продолжила, глядя ему вслед:
– Если бы не я, вы бы валялись где-нибудь под забором или на стройке бы вкалывали до седьмого пота, а после, в вонючей прокуренной бытовке, изрядно набравшись, рассказывали бы о своих подвигах, размахивая руками.
– Ладно, без вас обойдусь, – она, нащупав в кармане ключи, подошла к входу в подвал и стала спускаться по лестнице, продолжая разговаривать сама с собой:
– Все самой приходится делать.
В конце лестницы горел свет. Катя в недоумении остановилась и немного постояв, прошла дальше. Она толкнула незапертую дверь, вопрошая:
