Брови Агнесса свела – но не показное ли это? Впрочем, я решил уступить ее женской прихоти.
Герцогиня оправила платье, хотя я ее еще даже не коснулся, прошлась к окну в комнате, которую теперь занимала с мужем. А год назад она делила здесь ложе со мной. И не могла не помнить.
Мне доставляло удовольствие смотреть на ее эмоциональную беззащитность. Потеряла она многое – и должна была очень жалеть.
Она оперлась рукой на подоконник. Я усмехнулся про себя – жалела. Пальцы упираются до побеления.
– Если вы хотели что-то сказать, регент, говорите сразу. Не понимаю, почему это нельзя было передать через моего мужа.
– Ты еще довольна, что выбрала его? – перешел я сразу к делу, желая насладиться ее реакцией.
Она повернула голову и вспыхнула.
– Не смей решать, что за меня делать!
– На «ты», на «ты», – усмехнулся я.
– Не смей оценивать мои поступки, – разозлилась она.
О, как это мило.
– Могу хотя бы оценить, что ты сбежала, – я окидывал взглядом комнату. – Променяла младость на старость, да еще какую: по-моему, даже теневые доходы не приносят ему столько, сколько имею я.
– Думаешь, я сбежала из-за денег?! – громким шепотом вскрикнула она.
– Уж точно не из-за чувств.
– Из-за чувств, – Агнесса сглотнула. – Ты знаешь, как я боялась.
Я сдвинул брови.
– И сейчас – ничего не изменилось. Я вижу…
– Тихо-тихо-тихо, ты говоришь опять вещи, которых не следует…
– Посмотри на себя, – я уже стоял к ней близко, – ты опять гонишь себя в могилу. Играешь с судьбой. Думаешь, я этого бы не боялась? Я и сейчас боюсь. Хотя никакого отношения к тебе не имею.
– Ты все еще думаешь… – я округлил глаза.
– Конечно. Ты пока еще в этой стране не закон.
Я был поражен. Она не может так думать.
– И сейчас, я уверена, ты готовишься это исправить!
В ее словах было столько ужаса. Столько ужаса в глазах. Неужели я так пугаю?..
Я сглотнул. Агнесса боялась всерьез. Я боялся всерьез… принимая ее слова за чистую монету?
– За кого ты боишься? За меня?
– За принцессу.
– Почему ты не боишься за меня?
Агнесса замерла.
– Ты отвечаешь за свои действия. А она…
– Она уже больше не ребенок! – я отвернулся.
– Однако ты ведешь себя с ней иначе.
Через несколько секунд…
– Она понимает…
Я оглянулся и холодно посмотрел на Агнессу.
– Она понимает, – повторила герцогиня, которая теперь показалось мне жалкой пародией на себя прежнюю. Ее живот, подвязанный лентой, подпирал ткань платья, намекая на чудо, которое должно было свершиться через пару месяцев.
– Ты выглядишь жалко.
– Все беременные выглядят жалко, – она в испуге обхватила руками живот.
– Думаешь, я говорю о твоем ребенке? – женщина, которая никогда не понимала, как устроен мир. Потому она и родилась женщиной.
Я хлопнул дверью. Приходил за постелью, а получил лишь горькую толику чужих воспоминаний и страхов. Она занимается любовью с этим обрюзгшим стариком…
Рульда сглотнула. Ей показалось, что за ней кто-то следит. А на следующем повороте… Ах, стражник!
