Долго раздумывать не приходилось. Начинало темнеть, а ночи в горах холодные. Так что я без сожаления бросил свой «форд», закинул рюкзак за спину и затопал вперед, надеясь, что рано или поздно дорога меня куда-нибудь да выведет.
Мне повезло, обогнув первый же поворот, я увидел выше по склону, метрах в пятистах, небольшую деревушку – с десяток строений грубо сложенных из плоских желтоватых камней.
Немногочисленные жители деревни встретили мое появление без особого удивления. Пожилая толстая женщина, запеленатая в какую-то войлочную шаль и скульптурно восседавшая с потухшей сигаретой в гнилых зубах у околицы деревушки на серой булыге, сразу указала грязным пальцем на одну из хибар, смачно причмокивая вытянутыми в дудочку вялыми губами:
– Чо-Чо! Чо-чо!
Оказалось, что в этом доме жил мужчина единственный в деревне знавший английский, а звали его именно Чочо.
Чочо был крепким низкорослым мужчиной лет сорока, с маленькими тусклыми глазками и заросшими редкой седой щетиной широкими скулами. В домике, состоявшем всего из двух небольших комнат, жили вместе с ним его жена и трое детей: сын лет четырнадцати и две маленькие дочки. Они как раз готовилась ужинать – Чочо и дети сидели на полу, застланном подобием ковра из грубо сшитых кусков разноцветной шерсти, а хозяйка уже подавала некое мясное блюдо от пылающей углями небольшой жаровни.
На мое приветствие отозвался только мужчина.
– Садитесь, мистер, – сказал спокойно Чочо, и указал место рядом с собой.
У меня оставалось в рюкзаке с полбутылки виски, я сразу и выставил пузырь на низенький круглый столик. Девочек угодливо угостил шоколадом, а парню дал пачку жвачки. В итоге все были довольны. В особенности я, нашедший на ночь кров, а главное – человека, способного понять меня и помочь в моем затруднении.
Ужин, в виду неожиданного и редкого гостя, прошел в молчаливой торжественности.
Как только убрали со стола, хозяйка с девочками переместилась в соседнюю комнату, оставив нас для мужской беседы. Тут я и рассказал Чочо о своей проблеме, о которой он, впрочем, и без меня уже догадался.
– Знаете, мистер, мы живем в такой глуши, что к нам только и попадают люди по недоразумению. С начала года, вы – третий. К сожалению, в деревне нет бензина – только керосин для ламп.
– Керосин мне не подходит, – огорчился я.
– Разумеется, – утвердительно кивнул Чочо, – Но вы не расстраивайтесь, утром я отправлю сына на муле в поселок, где можно раздобыть бензин. У вас есть канистра?
Канистры у меня не было.
Чочо неодобрительно покачал головой.
– Ничего, мы что-нибудь придумаем. Но вам придется подождать.
– Это будет долго?
– Это будет не быстро, – поправил меня Чочо.
Прежде чем лечь спать, (а спать легли мы рано, ибо, чем можно занять себя в горной деревушке, где нет света?), мы еще чуток поболтали с хозяином – рассказали друг другу немного о себе.
Оказалось, что Чочо в молодости успел погулять по белу свету – объездил почти всю страну и даже выезжал на заработки в Чили и Никарагуа. В своих странствиях он сменил много профессий, но больше всего ему запомнилась работа портером в одном большом отеле в Лиме. Там он и научился достаточно внятно говорить на английском.
– Чочо, – спросил я его, – почему же вы вернулись в деревню? Вы ведь сами сказали, что вам легко жилось в городах. А здесь? Разве вам здесь не тяжко после городских удобств и развлечений?
