Читать онлайн Агния Миллерова - И будь что будет! Книга I: Повелитель моря – 1

«И не введи нас во искушение…»

Слова из молитвы «Отче наш».

Май 2011 года, Прага.

Ночной ветерок слегка шевельнул занавеской и занёс в приоткрытое окно спальни сладковатый запах цветущей сирени. Тусклый свет уличного фонаря рассеивался по комнате и осторожно касался немолодых лиц супружеской пары. На щеке спящего мужчины едва заметная щетина отливала серебром, а выхваченные из темноты светлые, некогда густые, но всё так же непокорные кудри ореолом обрамляли плешь. Длинные тёмно-каштановые волосы женщины веером рассыпались по подушке. Из-под руки, прикрывавшей глаза, заметно подрагивали ресницы.

Тяжёлый вздох вспугнул царившее в комнате умиротворение. Вздохнув ещё раз, Агата убрала с лица руку и открыла глаза. Откинув со лба прядь волос, посмотрела на мужа и осторожно выскользнув из-под одеяла, села.

– Ты куда?

– Спи, Яро. Я немного помедитирую и вернусь, – Агата поцеловала сонного мужа и заботливо подоткнула одеяло.

– Опять пациент спать не даёт? – Ярослав зевнул и перевернулся на другой бок.

– Не даёт, – Агата пошарила рукой по прикроватному столику в поисках заколки.

Муж не ответил, и она обернулась.

Ярослав, положив голову на сложенные ладошки, сладко спал.

Агата заколола волосы, неслышно вышла из спальни и тихо закрыла за собой дверь.

Добравшись до гостиной, она задержалась у выключателя, но старинный ореховый сервант матово отражал свет уличного фонаря и был хорошо различим. Приблизившись к нему, Агата взяла с небольшого карниза, окаймлявшего сервант, недогоревшую восковую свечу и привычным движением руки нащупала лежавшую рядом зажигалку.

Маленькое пламя весело затрепетало, придав вещам тёплый жёлто-оранжевый оттенок. Поставив подсвечник на журнальный столик, Агата зашторила окно и зажгла ароматическую палочку. Комната наполнилась пряным запахом сандала, затмившего лёгкий сладко-медовый аромат воска.

– Сакра1! А телефон-то я в спальне забыла! Ладно, обойдусь без музыки, – Агата села «по-турецки» на ковёр и закрыла глаза.

Непокорные мысли сразу же перенесли её в прошлое, в конец восьмидесятых. Тогда в гибнущем Советском Союзе всякого рода экстрасенсы, целители и колдуны стали гораздо востребованней, чем врачи. Заинтересовались «альтернативщиной» и в поликлинике, где Агата работала участковым терапевтом. Однажды про её эксперименты с гипнозом узнала коллега, страдавшая неврозом, и уговорила провести несколько сеансов. Результат лечения превзошёл все ожидания, и вскоре к Агате потянулись и другие сотрудники, а затем и их родные.

Попав под сокращение, Агата решила попробовать себя на целительском поприще. Продав заботливо запасённые мамой «в приданное» модные бельгийские покрывала, отправилась в Москву на курсы экстрасенсов. Вместе с дипломом «специалиста по бесконтактному массажу» привезла домой твёрдое убеждение, что почти все эти экстрасенсы – жулики и шарлатаны. Однако выданный там красный диплом с круглой печатью Министерства здравоохранения позволил получить патент на индивидуальную деятельность целителя.

Агата арендовала медицинский кабинет и стала принимать страждущих.

Врачебный опыт и потомственная любовь к фитотерапии довольно быстро сделали её известной городской целительницей. Людская молва однажды привела к ней Наташу, предложившую устроить небольшое турне по Чехии. В Праге довольно быстро нашлись и другие предприимчивые люди, предложившие делить доходы пополам в обмен на оформление вида на жительство и официальную «крышу». Поскольку СССР распался и возвращаться было некуда, Агата согласилась.

Желающих полечиться у русской целительницы нашлось немало, но ещё больше оказалось тех, кто хотел у неё учиться. На первом же семинаре Агата встретила Ярослава. После свадьбы стало окончательно ясно, что теперь её дом здесь. Тут же возникло желание вернуться к любимой профессии, тем более что чешские власти, наконец-то проснувшись, стали «затягивать гайки» доморощенным экстрасенсам. Однако процесс признания диплома врача оказался слишком долгим, а родственники и знакомые бывших пациентов не хотели ждать и донимали мольбами о помощи. Вот и пришлось Агате, чтобы не возникло проблем с властями, после рождения дочери Луции, переквалифицироваться в психолога.

Она закончила полугодовые курсы, а родственник одного клиента, будучи совладельцем и главврачом поликлиники, не задавая лишних вопросов, взял «русскую чешку» на работу. Так к частным пациентам добавились и официальные. Один из таких – молодой парень, просаживавший не только свои, но и чужие кроны в игровые автоматы, – и лишил её сейчас сна.

Глубоко вдохнув аромат сандала, Агата постепенно успокоила бег мыслей. Почти двадцатилетняя практика подсказывала, что все доступные ей методы этому парню не помогут. Человек, запустивший в себе программу деструкции и упорно отказывавшийся что-либо изменить в своей жизни – безнадёжен.

Такой вывод был поражением, и это болело.

«Но ведь есть ещё и другие, которым я могу помочь! Ладно, завтра попробую в последний раз достучаться до Алеша. Не получится – всё, скажу в регистратуре, чтобы его ко мне больше не записывали, а ещё раз попробовали уговорить обратиться в психдиспансер».

Сделав глубокий выдох, Агата окончательно расслабилась. Последняя мысль: «Нельзя спасти всех!», – растаяла вместе с облаком в голубом небе. Агата заставила воображаемое небо потемнеть и усеяла его звёздами.

Некоторое время она наслаждалась внутренним покоем и любовалась воссозданными памятью созвездиями, как вдруг сильное головокружение разрушило образы. Чтобы удержать равновесие, Агата раскинула руки и открыла глаза.

Яркий свет больно резанул. От неожиданности она зажмурилась и тут же поймала себя на мысли, что это странно. Причём странным показалось не то, что ночью, в комнате, озаряемой лишь пламенем свечи, она увидела ослепительный свет, а то, что он причинил боль. В недоумении Агата вновь открыла глаза, но уже осторожно, прикрыв их рукой.

Осмотрелась и не сразу поняла, где она.

«Господи, я же на корабле!»

«Не просто на корабле, а на «Победоносце!», – мысль прилетела из ниоткуда, словно кто-то у неё в голове удивился тому, что можно не знать такие очевидные вещи.

Незамедлительно Агата узнала и то, что «Победоносец» – это боевой парусный корабль. Флагманский. Задуматься, что это значит – не успела. Ответ пришёл сам собой: «Корабль, на котором находятся командующий флотом».

«Это не сон! Слишком много чётких деталей и мысли ясные. Галлюцинация?», – Агата опустила руки и ощутила под пальцами ковёр. Почти сразу пришло осознание, что она одновременно сидит дома на полу и…

…стоит, балансируя, на палубе.

«Итак, моё тело на прежнем месте, руки двигаются, мыслить могу. А вот сознание преподнесло сюрприз», – Агата сделала глубокий вдох и мотнула головой. От резкого движения заколка раскрылась и отлетев, звякнула о паркет. Волосы мягко коснулись лица и упали на плечи. Накативший испуг рассеялся, уступив место профессионализму.

Агата стала анализировать свои ощущения. Они были двоякими и очень удивительными: лёгкая тревога смешалась с уверенностью, что всё хорошо. Агате стало комфортно, она расслабилась и принялась осматриваться «в другом мире».

Всё пространство впереди занимал надутый ветром голубой парус, под ногами – некрашеная дощатая палуба, а над высоким деревянным бортом… «фальшбортом» – вдруг поправилась мысль… простиралась безбрежная необыкновенно синяя вода, у далёкой линии горизонта слившаяся с ярко-голубым небом. Едва мелькнул вопрос: «море это или океан?», сразу появился уверенный ответ: «это Карибское море». И тут же порыв ветра толкнул в спину, заскрипели мачты, глубокий вдох наполнил рот солёным привкусом, а в нос ударил запах йода…

Чтобы понять, что она находится не просто в чужом мире, но и в чужом теле, Агате понадобилось несколько мгновений, а может быть, и минут. Она разглядывала себя с интересом и удивлением, хотя в то же время всё ей было знакомо и привычно: мягкие, очень высокие облегающие белые сапоги с манжетами, короткие тёмно-синие штаны и такого же цвета атласный камзол, подпоясанный широким жёлтым шарфом. Из рукавов выглядывали пышные кружевные манжеты белой шёлковой рубашки и красивые, но явно мужские руки, украшенные перстнями. С левого бока сначала нащупала, а потом увидела длинные ножны с саблей, и тут же поняла, что на другом боку за пояс засунуты короткие – с дагой. «Что ещё за …», – додумать не успела, вопрос вытеснило удивление: «Интересно, откуда я знаю, что дага – это на испанском кинжал?». Но самым впечатляющим оказалось то, что Агата не только знала, что такое абордажная сабля и дага, но и не сомневалась, что умеет ими пользоваться!

– Ми альмиранте! – раздался хриплый мужской голос.

Агата слышала его впервые, но в то же время он, почему-то, был таким знакомым, словно принадлежал близкому человеку. Да и язык лишь на долю секунды показался чужим. Из глубин сознания мгновенно выплыло, что это испанский и, хотя Агата его никогда не учила, речь сразу же стала понятной, даже родной. А ещё она почему-то знала, что говорившего зовут Энрике, что он – её давний друг и обращается к ней уважительно: «мой адмирал».

Агата повернулась на голос. В поле зрения попал небольшой шкафчик с приборами… «нактоуз» – тут же поправилась мысль. Рядом с нактоузом стоял Энрике – коренастый невысокий мужчина лет пятидесяти, одетый так же, как и она, лишь вместо сапог на нём были чёрные туфли, украшенные пряжками. Седина посеребрила его виски и вплела серебряные нити в жгуче-чёрные пышные усы и аккуратно подстриженную бороду, обрамлявшую загорелое широкоскулое лицо. Взгляды встретились, и Энрике, блеснув из-под косматых бровей карими глазами, бодро прокричал низким хриплым голосом:

– Ветер крепчает! Похоже, у Сахарного островка мы будем ещё засветло!

«Итак, я – моряк!», – тут же внутренний голос с гордостью пояснил, что не просто моряк, а владелец собственного флота – армады, а к тому же – уважаемый торговец и не только в Белисе2, но и во всей Тьерра Фирме3.

«Это просто сон…», – Агата сильно зажмурилась, желая проснуться, но вместо этого вдруг увидела промелькнувшие, как в калейдоскопе, картинки чужих воспоминаний.

«Неужели шизофрения?», – от такого предположения во рту пересохло. Кровь прихлынула к лицу, в голове запульсировало. В сознание стал вползать страх.

Агата сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Это помогло успокоиться, и она принялась анализировать ситуацию.

Её мысли, как и мысли мужчины, в теле которого она оказалась, были логичны и ясны, и… у каждого свои.

Вскоре Агата утвердилась в том, что, если она осознавала и себя, и приютившего её «я» мужчину – и это было удивительно, волнительно и очень не по себе: шутка ли – читать чужие мысли?! – то мужчина внимал только тем её мыслям, что подкреплялись сильными эмоциями, не осознавая их чужеродности. Во всяком случае, пока.