И грянет атомов песнь - страница 16

Я попробовал еще раз – и снова ничего.

– Вот дела… – Я грустно вздохнул. – А разговоров-то было…

“КОСНИСЬ!!!”

Голос взревел во мне словно ураган, сметая жалкие лачуги моих сомнений прочь. Мои глаза распахнулись, сознание прояснилось и я понял – в чем было дело.

– Виноват… – Произнес я и потянулся снять с ладони армированную перчатку. – И не надо сразу орать…

Я сжал и разжал ладонь, протянул руку к камню и замер в нерешительности. Правило, вбитое в нас дубинками и кулаками надзирателей гласило – не прикасаться голыми руками к пустотьме. Мы не раз слышали истории о несчастных, что нарушали этот запрет. По рассказам очевидцев – их смерть была страшна.

Пропаганда, подумал я, это винтик в системе контроля масс. Да и терять мне было особо нечего, если уж рассматривать ситуацию с пессимистической стороны.

Я судорожно вдохнул, наполняя легкие кислородом – этакий рефлекс утопающего, попытка отдалить неизбежное или забрать с собой побольше от этого мира за Грань. А потом коснулся препятствия перед собой ничем не защищенной ладонью.

Коснулся…

И закричал.

Не было ни слов, ни звуков – вопль несчастного, что пираты выкинули в вакуум посреди звездной пустоты. Боль от раны в боку уступила место новой боли – боли распада клеток, чистому первозданному некрозу, монстру, что убивал миллионы маленьких меня каждый новый миг.

Анима пожирала меня, и я был бессилен.

“Я коснулся!” – мысленно кричал я.

“Я пришел!” – молвил я.

“Я умираю..” – шептал я, угасая.

И в момент, когда я думал, что не выдержу – всё изменилось.

Подобно лавине на меня обрушились видения, десятки и десятки картинок, оживающих красками и звуками. Спектр дробился на отдельные цвета, искажаясь под тысячей углов, будто я был насекомым рассматривающим необъятное.

«Смотри»…

Я видел мужчину и женщину, в белых халатах с сосредоточенными лицами. Женщина смотрела на бегущие строки данных, и бледность ее лица сменялась румянцем. Мужчина с волнением говорил с кем-то по ту сторону экрана, а некто отвечал ему, смеясь.

Я наблюдал, как корабль приземлялся на пыльную оранжевую планету, и первопроходцы ступали на нее, ведомые великой целью.

Я видел число восемь, структурный парагон, застывший на кривой времени и ждущий своего часа.

Я смотрел, как белокурая девушка держала на руках умирающего юношу и живая тьма подкрадывалась к ним.

Я лицезрел серые глаза на серьезном лице, и губы, зачитывающие мне приговор.

Я чувствовал так много…

Отвагу.

Верность.

Любовь.

Тысячи картин, что я не запомнил. Тысячи эмоций, что я не пережил. Тысячи мест, где я никогда не был.

– Я умер? – Спросил я, чтобы просто проверить, смогут ли мои губы облечь мысли в слова.

Не надеялся на ответ, но он пришел. Прекраснейший голос, такой каким мое внутреннее «я» порой говорило со мной, прозвучал совсем рядом.

– Молекулярные связи я укрепила. – Модуляции голоса вдруг начали меняться, обретая более женственные ноты. – Там-сям, чтоб ты не рассыпался раньше времени.

И я увидел свет. Искрящийся контур в месте, где любой фотон вступивший в реакцию с анимой означал смерть.

Или я уже не был в тесной шахте?

Я понял, что парю в пустоте, такой большой, что становилось страшно. Здесь не было давящей толщи камня и духоты подземелья, но зато были звезды.

Бесчисленное количество искр, рожденных за миллионы лет до меня. Искры, что не угаснут и после того, как я кану в веках. Раскаленные шары газа, дарующие свет Простору.