– Вытащить меня отсюда? – повторила Эфира, не веря свои ушам. – Беру, я… я не могу уйти без тебя.
– Ты должна, – твердо сказала ее сестра. – Эфира, разве ты не понимаешь? Если ты сбежишь, Иерофан больше не сможет использовать тебя против меня.
Эфира не была глупой и понимала, что слова Беру не лишены смысла. Но от одной только мысли о том, чтобы уйти без сестры, ей хотелось сжечь всю цитадель до основания.
– Я не уйду без тебя, – сказала она. – Или мы выберемся вместе, или я останусь.
Беру отвернулась, и на ее лице появилось отчаяние.
– Ты должна была отпустить меня, – ее голос дрогнул. – Почему ты просто не могла меня отпустить?
Она говорила про Алые врата? Или про тот момент, после убийства Гектора? Или, может, про первый раз, в Медее, когда Эфира очнулась и нашла Беру мертвую рядом с собой?
– Послушай меня. – Эфира схватила сестру за плечи. – Я никогда не брошу тебя. Никогда.
Беру дрожала в объятиях Эфиры, из их глаз, наконец, полились слезы.
– Мы найдем выход, хорошо? – сказала Эфира. – Мы всегда его находим.
Беру закрыла глаза, и по щекам потекли новые слезы.
– Мне нужно идти. Иначе он заметит, что я ушла.
Эфира понимала, что сестра говорит про свидетеля со шрамами, Лазароса. Она сглотнула и крепко обняла Беру, не зная, когда они снова увидятся.
Беру медленно высвободилась и вытерла глаза:
– Пожалуйста, хотя бы обдумай мой план. Пожалуйста.
Она удержала взгляд Эфиры, ее ясные глаза блестели от слез, но Эфира ответила молчанием. Горько покачав головой, Беру развернулась и залезла в открытое окно.
Эфира закрыла глаза, вздрогнув от звука захлопнувшегося окна. Она оставалась в укрытии за кустами еще мгновение, после чего вытерла глаза и вышла во двор. Илья ждал ее на другой стороне, облокотившись о колонну со скрещенными на груди руками.
– Итак? – спросил он, когда она подошла. – Теперь ты мне веришь?
Эфира не ответила и вошла в двери, которые вели внутрь. Он пошел рядом с ней по коридору, ведущему в ее комнату.
Илья сделал то, о чем она просила. Отвел ее к Беру. И по какой-то причине Беру была удивительно уверена в его намерениях. Так сильно, что это смогло поколебать сомнения Эфиры.
Из них двоих Беру всегда лучше понимала людей. В то время как Эфира первым делом видела в них самое худшее, Беру оценивала всех разумно. Она видела в людях хорошее или скорее видела о них правду, их намерения, что ими руководило.
Взрослея, Эфира всегда позволяла действовать Беру, когда речь шла об общении с людьми. В ночь, когда она привела Антона в их убежище в Паллас Атосе столько месяцев назад, именно Беру убедила его помочь им.
Возможно, каким-то образом она убедила и Илью. Возможно, она поняла, как завоевать его. Илью соблазняла власть, а Беру теперь была могущественной. Могущественнее Палласа. Могущественнее Эфиры.
– Почему ты просил меня согласиться стать палачом Палласа? – спросила она вместо того, чтобы отвечать на вопрос Ильи.
Его удивили ее слова. Вместо того чтобы ответить, он протянул руку и коснулся одного из наручников.
И она поняла. Если она скажет да, если согласится стать палачом Палласа, то иногда, на какое-то мгновение, ему придется снимать с нее наручники. Она сможет использовать силу.
– Я не могу убить его, – сказала Эфира. – Палласа. Если убью его, то печать падет, и Беру…
– Знаю, – ответил Илья, – у меня была другая идея.
– У тебя правда есть план? – осторожно спросила Эфира. – Способ вывести меня отсюда?
